Ребекка Хармс: Ядро стратегии Путина против Украины

– В день 30-летия Чернобыльской катастрофы вы побывали в зоне, где произошла трагедия, в частности там, где сооружается объект “Укрытие”. Это уже не первый ваш визит в Чернобыль, каковы ваши впечатления, что там изменилось?

– Там все меняется. Далеко продвинулся сооружение нового укрытия. Во время визита нам сказали, что в конце года будет попытка накрыть старый саркофаг.

Также визуально заметное возрождение природы. В предыдущие годы были более заметные населенные пункты. А сейчас город Припять все больше и больше превращается в лес. Даже большие дома исчезают за деревьями.

Но настоящие проблемы Чернобыля выходят за пределы разрушенного реактора. Это невидимые проблемы. Все еще опасно для людей загрязнение в зоне, а также за ее пределами, на огромных территориях Украины и Беларуси, подвергшихся воздействию катастрофы 26 апреля 1986 года.

Две недели назад я читала новое исследование относительно влияния на здоровье последствий Чернобыльской катастрофы.

“Очень грустно, но это правда – оправдались прогнозы, что за десятилетия после катастрофы разовьются определенные формы рака и значительно увеличится их количество”

Кроме рака щитовидной железы, возросло количество заболеваний раком груди и лейкемией. В дополнение мы столкнулись с фактом, что дети тех, кто был детьми на момент катастрофы, страдают от ряда болезней. Так что ужасное наследство Чернобыля продолжается.

– Во время визита в Украину вы также говорили о необходимости перестройки украинской энергетической системы, отказ от атомной энергетики и переход на возобновляемые источники энергии. Как быстро такой переход может быть осуществлен в Украине в нынешних условиях?

– Все страны на определенном этапе должны решать вопросы энергетической стратегии. Все начинается с правильных решений.

По моему мнению, решение украинского правительства и “Энергоатома” продлить жизненный цикл существующих реакторов недальновидно и ограничено. Это стратегия с высоким риском, которая допустима, если действительно нет никаких альтернатив. Но если альтернативы есть, каждый должен избегать рисков, которые связаны со старыми реакторами.

“Случая одной такой катастрофы как Чернобыль должно быть достаточно, чтобы избегать другого. Я считаю, что Украина должна отказаться от ядерной энергетики вместо того, чтобы продолжать использовать ее”

Мой опыт подсказывает, что если бы гражданам представили убедительный план, по которому Украина может обойтись в производстве электроэнергии без атомных станций, каждый тотчас бы согласился. Украинцы не убеждены атомом, они соглашаются на него, потому что не видят альтернативы.

По всему миру сокращается количество строительств новых реакторов. В Евросоюзе за 30 лет со времен Чернобыльской катастрофы было только два новых строительства. Это медленный, но неостановимый процесс поэтапного сокращения. Половина членов ЕС или никогда не использовали атомную энергетику, или выбрали поэтапное его сокращение.

Украине нужна стратегия поэтапного сокращения и нужные решения, как перейти на применение альтернатив.

– Как вы оцениваете нынешний уровень энергозависимости Украины от России?

– Чтобы достичь более независимой ситуации, нужна стратегия, которая бы гарантировала большую независимость.

Я не вижу, как Украина, принимая стратегию строить новые блоки, справится с этой задачей. Это очень дорого. Прямо сейчас ведется большая дискуссия относительно нового строительства в Великобритании. Оно настолько дорогое (около 20 млрд фунтов), что даже финансовые директора французской EDF (Électricité de France) сомневаются в этом проекте.

Я надеюсь, что Украина не увидит строительства новых ядерных энергоблоков в следующие 25 лет, из-за нехватки финансов и отсутствия доверия со стороны крупных внешних инвесторов. Это значит, мы должны думать об альтернативах.

Я не из тех, кто считает, что за 10 лет везде будет возобновляемая энергетика. Но есть гигантский потенциал возобновляемых источников энергии в Украине – ветер, солнце и биомасса. Поэтому нужно решение о поэтапном отказе от атомной энергетики, которое бы сократило ее использования – не немедленно, но в течение определенного промежутка времени.

Например, путем повышения эффективности возобновляемых источников, потому что Украина одна из лидеров по неэффективности использования энергии. Это многое сделало бы для достижения независимости от России.

– Опасны ли российские энергопроекты в Европе?

– Да, я большой противник “Северного потока”. Я стараюсь сделать все, что могу, чтобы остановить этот проект. Неправильно укреплять участие России в энергетической системе Евросоюза. Это глупость.

“Россия – государство, которое использует энергию как оружие против своих соседей. И это касается не только газа, но и ядерных проектов, угля…”

К сожалению, моя страна стоит за этим проектом, но во многих других Скандинавских странах, Балтийских странах — много сопротивления. Потому что “Северный поток” — это также стратегический трубопровод, который обходит Восточную Европу и Украину, устанавливает прямую связь между Западом и Россией. За ним стоит стратегическое решение. И поэтому я в жесткой оппозиции к “Северному потоку”.

– После недавнего референдума в Нидерландах вы предложили принять решение, которое бы ограничивало проведение референдумов по общеевропейским вопросам…

– Если мы имеем голосование по соглашению об ассоциации, или членство в Евросоюзе – это должно быть голосование среди всех граждан Евросоюза. Оно должно базироваться на четких европейских правилах. Оно также должно происходить после тщательного информирования относительно предмета голосования — за что будут голосовать люди. В случае с Нидерландами таких условий не было.

Я знаю, что все происходило согласно с голландскими правилами. И я не против голландских правил. Но как проевропейский политик, который хочет стабильности для европейского проекта, я считаю, что если мы хотим улучшить европейскую демократию прямой демократией – это должны быть голосования для всех граждан Евросоюза.

– Имеете ли вы поддержку среди коллег в Европарламенте относительно такого решения?

– Мы ведем диалог с другими группами в Европарламенте, проводим юридические консультации. Я знаю, чего требуют и ждут украинцы. И я вижу свою роль в том, чтобы защищать интересы украинцев в этой ситуации, и оставаться верными обещаниям, которые мы давали украинцам, ратифицируя в Европарламенте и всех других парламентах Соглашение об ассоциации.

Я никогда не забуду церемонию ратификации, синхронизированную в Раде и Европарламенте, так что я чувствую себя связанным своим обещанием.

– Как мы видим, Минские договоренности часто нарушаются Россией. И все больше голосов говорят о том, что они не работают, нужно что-то иное. Имеем ли мы другие способы вернуть Крым и оккупированные районы Донбасса?

– Судя по отчетам ОБСЕ, нарушений с украинской стороны минимум, в большинстве случаев это ответы на ежедневные провокации. Требуя имплементации “Минска”, Евросоюз не должен все время давить на Украину, он должен давить на Кремль.

Как я вижу, в Раде нет горячей поддержки Минских договоренностей, но есть политическая воля к тому, чтобы процесс продолжался. Я не вижу этого в Кремле и Госдуме. Следовательно, на них нужно давить.

“И я против самих дискуссий относительно отмены санкций до того, как мы увидим возвращение украинского контроля над границей и вывода российских военных и российского оружия с Донбасса”

– Так можно надеяться, что летом санкции не отменят?

– Я не знаю. Я борюсь за то, чтобы они оставались в действии. Важно поддерживать нынешнюю линию поведения.

Но для востока Украины нет военного решения. Украинцы должны продолжать курс политических реформ. Нельзя позволить Путину путем искажений, дезинформации и продолжения боевых действий на востоке остановить процесс реформ. Потому что это ядро его стратегии против Украины. Процесс реформ – это главный стратегический ответ на действия России.

– Может ли быть внесен сам Путин в санкционный список?

– Этого не произойдет. Хотя он лично ответственен за нарушение международного законодательства, а также за ситуацию с Надеждой Савченко и другими заключенными в России.

Но есть большие надежды, что Евросоюз оставит действие санкций, поступили хорошие сигналы после встречи Обамы и лидеров стран – членов ЕС (речь о встрече президента США с лидерами Германии, Франции, Великобритании и Италии в Ганновере 25 апреля. – Авт.).

Но я не вижу, чтобы в Европейском Союзе мы легко нашли большинство для усиления или обострения санкций.