С политтехнологической точки зрения стратегия Владимира Зеленского и его команды построена на антитезисе «новое» против «старого» – подходы, приемы, политика, намерения.

Если общаться с оппонентами или избирателями, то просто включаешь фронтальную камеру на смартфоне, записываешь видео и заливаешь в сеть. Всё. Никакой профтехники, выставленного света, гримеров и прочих атрибутов «старой» политики. Мы же «слуги народа», а откуда у простых людей деньги на такой сложный кинопроцесс?

Или дебаты. Как там принято: студия общественного телерадиовещателя, секундомер, регламент? Скучно. Вот на «Олимпийском» другое дело! Шоу, за которым так просто скрыть политическую незрелость. Да и если налажаем, то до выборов всего два дня, электорат точно не потеряем.

Или ближайшее окружение. Брать профессионалов с незапятнанной репутацией на самые высокие должности? Вновь скучно. Хочу плохишей держать около себя: ради которых и закон переступить можно, и со СМИ поссориться. Ведь зачем нужны журналисты, когда есть Фейсбук и фронтальная камера на смартфоне?

Или первые сто дней президентства. Давать пресс-конференцию? Да ну, начнутся неудобные вопросы, подколы, упреки… Не буду! И ничего страшного, что обещали дать. А пойдемте на «плюсы», запишем интервью. Конечно не в прямом эфире. Только не с медийщиками, нужен кто-то нашего калибра.

А если серьезно, не уверен, что именно такой была логика команды Зеленского, но думаю автор этих строк близок в своих предположениях.

Итак, обещанной пресс-конференции главы государства по случаю первых ста дней пребывания в должности не состоялось. Вместо этого президент пошел на телеканал олигарха Игоря Коломойского «1+1». Тот, который демонстрацией сериала «Слуга народа» с 2015 года намекал электорату, что Владимир Зеленский помимо актерства и комедии может быть еще и президентом.

В итоге вечером последнего дня лета вышло большое киношное интервью Зеленского с актером Станиславом Бокланом, который на экране сыграл премьер-министра Юрия Чуйко при президенте Голобородько.

Чтобы вы не тратили целый час вашего драгоценного времени, «Черноморка» пересказывает вам главное из первого большого интервью президента Зеленского.

КАК РЕАГИРУЕТ НА КРИТИКУ

«Плохо. Очень плохо. Я такой человек, что – я этого не делал, я действительно работаю, я действительно хочу, чтобы мы победили во всех делах и в войне, и чтобы все было хорошо в Украине. За что?».

ПОЧЕМУ НЕ ЕЗДИТ НА РАБОТУ НА ВЕЛОСИПЕДЕ

«Очень сложный вопрос. Я с этим боролся и борюсь. Я честно скажу – мне не разрешают. Из-за … Не буду сейчас называть фамилии людей, от которых может быть опасность. Мы получаем информацию, из-за чего мне не разрешают. И было уже несколько примеров, когда, скажем, образно говоря, совсем было опасно».

ПРО БОГДАНА

«Он такой, просто, нетерпеливый человек, если бы вы знали. Он не может иногда, как говорится, угомониться. Я ему говорю: что ты постоянно выставляешь в инстаграме? Что ты за человек? Что ты в фейсбуке? Куда ты полез к журналистам? Чего ты с ними ругаешься? Он должен успокоиться.

Влиять на меня, он знает, что это очень-очень сложно. Но он разбирается в этом, у него в политике больший опыт, это правда, что иногда он дает очень креативные мысли, это так и есть. Он мне может шептать: «А ты забыл сказать об этом», я ему говорю: «Андрей, успокойся», он: «Ты видишь, что он сказал?».

ПРО СКАНДАЛ С ПОЕЗДКОЙ БОГДАНА В СЕН-ТРОПЕ НА 24 АВГУСТА

«Во-первых, что там было – Богдан пошел в отпуск, я даже не знал, куда он едет, это не мое дело. Он ушел в отпуск, и это было не 24-го. Это важно понимать, что он не приехал именно на День Независимости в Сен-Тропе. Он поехал за 4 или за 5 дней. Это его отпуск официальный. Мы договорились – я подписал отпуск, есть бумаги. Он на 24-е был приглашен на свадьбу к своему товарищу или кому-то, я не знаю этих людей.

Я ему позвонил и сказал, что он не прав в этой ситуации, он не мог быть, как один из реальных, мощных людей во власти, и второй человек после меня сейчас, когда еще нет правительства, и он не имеет права на День Независимости своей страны в Сен-Тропе гулять. Я думаю, что он неправ.

Нарушал ли он закон – не нарушал. Но я думаю, что не все законом меряется. Но специально на День Независимости, хочу защитить его в этом вопросе, он не ехал в Сен-Тропе, хотя он не прав».

О ДРУЗЬЯХ НА ВЫСОКИХ ДОЛЖНОСТЯХ

«Что касается друзей, близкие люди – они близкие люди, поэтому они и есть в моей команде. Кому ты можешь доверять, что доверять. Поезжай – что на Донбассе, почему мост не строится, что в Станице Луганской. Старый губернатор говорит – здесь все строится, а ты едешь и видишь, что здесь ничего не работает.

И поэтому были приглашены – мой помощник Сергей Шефир, на информационную политику Юра Костюк, дальше мой давний товарищ, но он профессиональный юрист Андрей Ермак, моя помощница Маша. Это четыре человека. Кстати говоря. Никто из них не кум, не брат и не сват».

ПРО ПУТИНА

«У нас нет никаких отношений. Я позвонил ему потому, что я видел решение Международного трибунала по поводу наших моряков и кораблей, я видел, что все сроки прошли, и никто нам не возвращает наших ребят. И я понял, что мы не можем больше ждать, потому что каждый день мы теряем наших людей на фронте и мы теряем возможности влияния на Запад по поводу возвращения наших моряков, и мы теряем наших детей.

Родители моряков или дети, или жены они много раз приходили сюда – и они говорили, что никто, ни адвокаты, ни омбудсмены, никто не вернет нам наших детей, позвоните, пожалуйста, Путину.

И я понимал тогда, потому что здесь была напряженная такая атмосфера, особенно в СМИ, особенно в Министерстве иностранных дел, потому что они очень не хотели, руководители предшественника моего, которые очень не хотели допустить моего разговора с президентом России. Для них это такой вопрос политический, а для меня человеческий. Для них – не дай Бог сейчас моряки вернутся из-за разговора Зеленского с Путиным, не дай Бог такое произойдет. Я за это их и … не хочу говорить о моем отношении к ним.

Поэтому я решил ему позвонить, мы познакомились, у нас был разговор где-то 30 минут. Мы говорили о возвращении наших ребят, о следующих шагах, о ситуации на Донбассе, о войне на Донбассе. Он говорил мне информацию, которой он обладает, я ему говорил об информации, которую знаю я. И это разные информации о том, что происходит на Донбассе. У нас был, я думаю, предметный разговор, потому что мы определили, каким образом и в какой срок мы должны вернуть наших ребят.

Второй разговор – я позвонил после гибели наших ребят на Донбассе. В первой беседе мы говорили о прекращении огня, второй разговор срочный – я сказал: «Мы же с вами договорились о прекращении, а там что происходит». Тоже был обмен информацией, о которой я не хочу сейчас говорить – просто не могу, не имею права. И про более уточненные шаги по поводу возвращения ребят, и не только моряков.

Когда у нас был второй разговор, он был более подробный и я понимаю, что решать все вопросы сразу – Донбасс, Крым, прекращение огня – это очень, очень сложно. И не будет в этом прогресса. Поэтому я знаю, что надо решать шаг за шагом: с конкретными сроками, с конкретным количеством, с конкретными людьми.

Поэтому мы это проговорили на втором звонке о том, что продолжим это в третий раз и это будет наша личная встреча в нормандском формате. Нашей стороной она была запланирована. Честно говоря, он мне сказал, что раньше были такие отношения, что ни про какие встречи не могло быть и речи, но чтобы решать в Минском формате нам нужно встречаться в Нормандском. Я считаю, что только глядя глаза в глаза и в присутствии западных лидеров, мы можем договориться и подписаться – что самое важное».

ПРО МЕДВЕДЧУКА

«Партия Медведчука, там есть еще большой вопрос, это его партия, или там временное объединение и кто они такие. Есть большие вопросы, откуда у них деньги на финансирование партии, откуда деньги на финансирование каналов.

У нас есть ответы – объемы кэша откуда и из какой страны они все это получают. И это будет очень громкая история, которая очень плохо закончится».

ПРО СРАВНЕНИЯ С ЛУКАШЕНКО

«Лирики больше нет в жизни. То есть надо время, надо правительство. Я не могу так вручную так с людьми расправляться. Система должна работать, должна быть система».

ПРО СНИЖЕНИЕ КОММУНАЛЬНЫХ ПЛАТЕЖЕЙ

«Задача есть, поставлена ​​новому правительству: они должны показать модель. И если не будет уменьшения коммуналки, будем прощаться с правительством. Все что они смогут, они сделают.

Вопрос не в том, какая цена коммуналки, вопрос в том, какой процент от того, что получает человек пенсию или зарплату, он платит за коммуналку. И такая структурная задача ставится новому правительству. Смотри, коммуналка может быть такой же, тогда увеличиваем пенсии, увеличиваем субсидии, увеличиваем заработную плату. То есть, мы говорим о проценте. Не может 50, 60, 70, 80 или 90 процентов от той суммы, которую получает, человек платить за коммуналку. Ну просто не может. Умрет человек. Зачем мы работаем, для кого, зачем эти сложные экономические формулы?

То есть, они знают мою позицию и что-то готовят.

Такая же история готовится по поводу кредитования. Готовят, чтобы ослабить этот процент, чтобы процент был уменьшен. Готовят формат, чтобы в 20-м году у людей была возможность покупать те или иные вещи, недвижимость или землю. Покупать за другой процент. Потому что я понимаю, что такое 17-18 процентов. Просто невозможно платить такой кредит».

ПРО «ПОСАДКИ» ТОП-КОРРУПЦИОНЕРОВ

«Антикоррупционный суд, которого не было, начинает работать 5 сентября впервые в Украине. Антикоррупционный суд. Там прошел конкурс, и мне кажется, что сейчас там появятся честные судьи. Это очень важный вопрос было.

Далее: у нас появится новый генеральный прокурор. Это очень важный человек.

И я думаю, что осенью, когда у нас появятся и Антикоррупционный суд, и генеральный прокурор, все начнется. Все начнется».

ПРО АБСОЛЮТНУЮ ВЛАСТЬ

«Я очень рад результату. Посмотрим, как будут действовать депутаты. Полнота власти тут ни при чем, это инструмент, на котором не хочется фальшивить. Хочется чисто играть. А чисто играть на этом инструменте ты можешь, если все депутаты в этом оркестре тоже хотят играть и нет политической какофонии.

Поэтому я верю, что 29-го числа будет первое заседание и в первый же день люди увидят принятые законопроекты, которые ожидает общество, о которых я обещал обществу в течение выборов. И о каких эти депутаты обещали обществу выполнить все это в течение своих выборов парламентских. Поэтому ощущение только одно: можно очень быстро все сделать.

К ним уже ходят люди. Почему я так реагирую на это и они знают, что я по телефону говорил уже немногим. Я им говорил откровенно: я вас прибью. Найду и прибью просто. Я им сказал. Это просто позор. Поэтому они знают мое отношение».

ПРО ЯЗЫКОВОЙ ЗАКОН

«Очень сложный вопрос. Каково бы ни было решение, оно будет бить по президенту и парламенту очень сильно.

Я уверен, что должен быть законопроект о защите прав меньшинств. И там должно все быть выписано: их язык, их вера и … И достаточно – армия у нас одна, украинская. Мне кажется, что должен быть такой законопроект, который защищает их права.

Если человек изучает украинский язык, он для него не родной, но он пытается его знать, но для него родной язык татарский, русский, венгерский, какая разница. И дети уже у этого человека все говорят на украинском, или внуки. А если человек работал 40-50 лет на эту страну. Если так было и он работал в Украине, когда та была еще в составе СССР. Он что не такой человек, что-то изменилось?

Поэтому надо защищать права меньшинств, я уверен. Найти эту модель, о которой я сказал».

ПРО ОТНОШЕНИЯ С США И ТРАМПОМ

«Это стратегический партнер Украины во многих областях – в экономике, энергетике, безопасности энергетического сектора, независимости, ОПК. Там очень много пунктов, о которых мы должны договориться. И от них очень много зависит. Это действительно поддерживает Украину.

С президентом надо встретиться, познакомиться, посмотреть в глаза, сказать, что их интересует в стране, мы скажем – что нам нужно от них. Мы не будем стоять с протянутой рукой, мы предлагаем: инвестируйте в страну, нам нужны более дешевые деньги. Я понимаю, что нет доверия к правоохранительной системе, но будем над этим работать.

Мы должны быть сильной, независимой страной и гордиться ею. И ехать просто сказать: «Пожалуйста, дайте нам немного денег, вы такая большая страна, мы будем вас поддерживать» – нет, мы нормальная страна, у нас просто идет война, мы сильная страна, и у нас очень хорошие люди, и не глупее любой Америки. Поэтому давайте вместе работать. У вас есть заинтересованность в экономике, на предприятиях, в земле, в энергетическом комплексе, поэтому давайте – давайте деньги, инвестируйте, мы готовы говорить с Америкой о бизнесе между странами. Есть еще вопросы международных отношений, вопросы решения о прекращении войны, ожидаем их поддержки, но они откровенно поддерживают».

САМЫЙ СЛОЖНЫЙ МОМЕНТ ЗА 100 ДНЕЙ ПРЕЗИДЕНТСТВА

«Наиболее сложный момент, пожалуй, когда было четверо погибших и после этого я говорил с президентом России».

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook