02 июля 2020 13:26
16330 
Внимание медиа к политическим заключенным, которые находятся на временно оккупированных территориях Донбасса, в Крыму или в России часто заканчивается в момент их освобождения.
И это логично: бывшим узникам Кремля на самом деле больше нужна медицинская и психологическая реабилитация, чем усиленный интерес со стороны СМИ.
Уже после обретения приставки «экс» около своего грустного титула политзека каждый из числа этих героев сам решает свою публичную судьбу: быть на слуху, как, например, Олег Сенцов, или уйти в тень, как сделало большинство после освобождения.
Вспомните: Как оккупация полуострова повлияла на судьбу крымского активиста Майдана Александра Костенко?
Но есть и третья категория. Люди, которые несмотря ни на задержания, ни на пытки, ни на обмены все равно возвращаются к тому, что они запланировали с самого начала.
Как, например, 29-летний патриот Украины Григорий Синченко, который вопреки всему продолжает свою борьбу с российским оккупантом и подконтрольными ему террористическим марионеткам из «Л/ДНР» на территории своего родного Донбасса.
На днях парень уже в третий раз попал в руки боевиков, и на этот раз ситуация выглядит очень и очень серьезной.
Важно: Русское поле экспериментов: Июньские хроники выживания в оккупации
Недавно медийный резонанс помог тому, что вопиющая история с похищением Евгении Йепес-Винуэсы террористами в Донецке имела счастливый конец.
Поэтому сейчас «Черноморка» рассказывает в подробностях историю Григория Синченко, также надеясь что публичная огласка поможет этому делу.
Мама Григория Татьяна Гулевская рассказывает, что парень из Донецка, там семья жила до оккупации.
Он учился на политолога в Таврическом университете в Симферополе. Когда Россия захватила Крым, отказался писать заявление на поступление в российский вуз, и его отчислили.
«Он переехал в Херсон и там работал. Он машины умеет ремонтировать, окна ставить, двери… То есть работа разовая, но ему еще помогало то, что у него была пенсия по инвалидности. Когда срок действия справки об инвалидности закончился, он попытался ее продолжить в Херсоне, а когда не получилось – поехал в Донецк. Там пошел в больницу, пролечился, получил справку. Но уже не вернулся, потому что попал в партизанский отряд и 2 декабря 2016 года был арестован. Его обвиняли в партизанской деятельности, незаконном хранении оружия, подрывах», – рассказала она в интервью Укринформу в январе 2020 года.
Читайте также: Юрий Луканов: Ужасы Крыма – это то, что может быть с нами всеми при власти Путина
Женщина добавила, что у террористов были доказательства участия Григория в диверсионной деятельности.
«Тогда взяли Гришу и еще кого-то из того отряда. Их сильно пытали, и они рассказали о своих акциях и о тайниках. В подвале нашего дома был тайник со взрывчаткой, его выкопали. Гриша умел делать бомбы. В их отряде был парень, который до этого служил в ВСУ подрывником, он их научил», – сказала Татьяна.
«Мы его искали месяц. Больницы все оббегали. Второго декабря я была в Москве, где тогда работала. Мама мне позвонила и сказала, что Гриша пропал и из дома все вынесено. Ей об этом сообщили наши соседи. Через четыре дня я вернулась, и мы вместе начали искать. Я раньше работала врачом, и просила коллег сообщить, если вдруг что-то узнают о моем сыне. Так мне позвонили, когда его привезли умирать, с разорванным легким. Но в больнице его не оставили – дали медикам вставить дренажную трубку и снова забрали в СИЗО. Когда мы с мамой прибежали, его уже не было. Нам сказали, когда должны привезти снова, чтобы мы могли прийти и хотя бы покормить его. Мы дежурили там целую неделю, но наши телефоны прослушивались и, видимо, из-за этого Гришу в больницу больше не привезли, меняли трубку в СИЗО», – вспомнила Гулевская.
Интересно: Журналистка из «ЛНР»: От каждого стука в дверь дергаюсь – а вдруг за мной пришли?
Фото: pravda.com.ua
По совету других женщин, чьи дети находились в плену террористов, Татьяна подала на подконтрольной территории заявление в полицию о пропаже человека, а после этого обратилась в СБУ.
Другие бывшие политзаключенные рассказывали маме Григория, что ее сын еще в плену заявлял о желании отомстить.
«Грише приходилось в одиночной сидеть, а потом их уже по двое держали, видно, камеры были переполнены. И когда я недавно встречалась с Игорем Козловским (историк-религиовед, освобожденный политзаключенный – ред.), он мне сказал: да, Гриша еще там, в тюрьме, говорил, что обязательно отомстит. А Гриша такой человек, что если сказал, то обязательно сделает. Хоть над ним и посмеивались», – сказала она.
В итоге в декабре 2017 года Григорий вместе с 74 пленниками, которых тогда обменяли, вернулся в Украину.
После этого парень находился в Киеве на лечении.
«А потом ему дали комнату в модульном городке для переселенцев в Харькове. Я приезжала к нему, привозила деньги, которые мы накопили, предлагала приобрести квартиру. Но он отказался… Гриша говорил, что больше всего он хотел умереть. Потому что это боль, которую невозможно пережить. Когда тебе к половому органу подводят ток, когда по шесть часов мой сын висел на наручниках, его сильно били», – заявила Гулевская в интервью Украинской правде.
Читайте также: «Я не верю, что это – на самом деле». Две пенсии, жизнь на войне и двойные стандарты
Татьяна не рассказывает, когда точно ее сын вернулся во временно оккупированный Донецк.
«Он из Харькова поехал в Белгород, оттуда – в Ростов. А потом пешком прошел 50 километров. Не знаю, как он это сделал, у него с детства проблемы с позвоночником, кости таза немного перекошены. И, когда он много идет, у него все болит. Он рассказывал, что ночью шел, а днем прятался. Гриша пришел домой и начал готовиться. Он сделал не одну акцию», – сказала женщина.
«Когда я просила сына: «Не ходи туда, бог их накажет». Он отвечал: «У бога нет других рук кроме наших». Он говорил, что хочет отомстить больше жизни. Я человек верующий, а Гриша – нет. Мы с мамой молились, чтобы только никто не погиб от его рук. И чтобы он был жив. Когда он во второй раз вернулся в Донецк, я ходила, как мертвая. Потому что когда твой сын не хочет жить и идет в ад добровольно, то живешь и не понимаешь, зачем ты жива. Я уже несколько раз умерла», – добавила Гулевская.
Она также подтвердила, что ее сына задержали за подрыв базовой станции нелегального мобильного оператора «Феникс».
«Да, 27 октября. Это недалеко от того места, где мы живем в Донецке. Он с террикона все это снял. Еще до этого, в сентябре, к моей маме приезжали из (так называемого – ред.) “управления по борьбе с организованной преступностью”, искали Гришу», – добавила Гулевская.
Важно: «Полицейский» из «ЛНР»: Здесь царит нищета, бесправие и безысходность
В это время она с Григорием была в своей квартире в Донецке.
«У нас было не больше 15 минут, пока машина доедет от Ларино. Я сказала сыну срочно собраться. У него всегда был приготовленный рюкзак, он его быстро взял и ушел. Через какое-то время они приехали ко мне. Пистолетами стали стучать в дверь – она у меня железная, на окнах решетки, потому что я на первом этаже живу, – требовали открыть. Я начала притворяться, что не знаю, кто они и зачем приехали, пыталась выиграть время для Гриши. Тем временем спрятала телефон. Но не успела, не догадалась из-за стресса удалить наши с Гришей разговоры в Skype. Боюсь, наша переписка впоследствии попала к ним», – сказала женщина.
«Мы его ждали месяц. Я вернулась в Харьков. Уже стало холодно, и я переживала, потому что он прятался в посадке. Это было опасно, его с дронами искали. Я с ним переписывалась через Skype, но он не сообщал, где он. Говорил только, что у него еще есть «подарок для оккупантов», и пока он все не выполнит, не вернется», – вспомнила она.
31 октября 2019 года мама Татьяна сообщила ей о задержании Григория террористами.
«Мама позвонила мне в Харьков и сказала, что Гришу привезли в наручниках, всего в крови. Пятью машинами приехали, «УБОП», «МГБ», с автоматами, переполошили всю улицу… Мама спросила у него: что ты сделал? А он: «Я много чего сделал». То есть он этого не скрывает. И если он это берет на себя, то какой смысл мне тут молчать? Его нашли в посадке и с вещественными доказательствами привезли к маме. Проводили у нее обыск. У Гриши при себе была палатка, сухой паек, теплые вещи. Его так и привезли, а потом забрали», – сказала Гулевская.
Читайте также: Исповедь бывшего боевика «ЛНР»: «Русский мир» – это просто кидалово
21 мая так называемые «средства массовой информации», которые подконтрольные боевикам, распространили информацию о розыске Синченко за «совершение тяжкого преступления».
Тогда мама Григория заявила, что ее сын сбежал из застенков террористов.
«Представители “спецслужб” были дома у моей мамы. Угрожали ей, мне, сыну, говорили, что если найдут, не выпустят живым», – рассказала Гулевская.
Важно: Мама украинского добровольца: Я живу не «у оккупантов», а в своём родном доме
На фото, которое демонстрируют спецслужбы на телеканале, на лице Григория видны следы ожогов, из-за этого Татьяна делает вывод, что террористы вновь подвергали ее сына пыткам.
Фото: belsat.eu
В конце июня террористы в третий раз поймали Синченко.
«Григория схватили в понедельник, 29 июня. Такую информацию предоставил наш адвокат, который находится в Донецке. По его данным, моего сына сейчас удерживают на территории местного ИВС (изолятор временного содержания – ред.), но точной информации о его местонахождении нет», – рассказала Татьяна Радио Донбас.Реалии.
Неделю назад боевики также задержали 26-летнюю сестру Григория Синченко Ольгу, сообщила Гулевская. Девушку допрашивали, ведь думали, что она что-то знает о брате. Однако на связь он выходил только с мамой.
«Мы переживали, что Григория могли даже убить. Но на самом деле он чудом сбежал. Несколько раз звонил мне – просил помочь с возвращением на мирную часть страны. Во вторник, 30 июня, ему должны были передать вещи, необходимые для возвращения, однако накануне сына снова схватили. Мы боимся, что ему грозит физическая расправа и очередные пытки», – сказала женщина.
© Черноморская телерадиокомпания, 2024Все права защищены
