Привет. Я Марина. Это письмо я писала тебе в течение почти шести лет – с марта 2014-го, сразу после оккупации Крыма Россией. Именно тогда, когда начали выходить новости с заголовками о «террористах, которые проводят митинги в Донецке». Я не знаю твоего имени, возраста, не знаю, где ты живешь. Мне лишь известно, что время от времени ты говоришь о том, что не простишь. Не простишь меня. Потому что тебя научили думать, что я позвала в Украину войну, на которой, возможно, погибли дорогие тебе люди. Ты говоришь, что любишь правду. Даже ту, что вызывает болезненные ощущения. И я решила поговорить о той правде, от которой ты еще полусознательно отворачиваешься. Возможно, потому что твоя правда и моя правда вместе образуют истину: то есть, полную картину. А она не вполне хорошая. Жизнь вообще не очень красивая вещь. Ты и я – часть одного и того же процесса. Просто видим мы его с разных позиций. Но ты хочешь для Украины лучшего, я хочу для Украины лучшего. Для того, чтобы найти общий язык, нужно выслушать друг друга. Ведь и ты, и я не собираемся покидать страну и искать счастья в другом месте.

Важно: Евромайдан в Донецке, Луганске и Крыму: история сопротивления, которую пытаются «забыть»

Долго не решалась дать мыслям форму, выпустить их в свободное пространство, где ты сможешь их понять, или откажешься воспринимать. Мне было страшно. И неловко. И жаль. И больно тоже было. Но так же долго я слушала тебя, и в конце концов пришла к выводу, что через шесть лет молчания заработала право также поговорить о том, чего не прощу.

Я не прощу объявлений в разделах «Аренда жилья» со словами «донецким не беспокоить», которые в отчаянии читала, когда меня, моих маму и папу в возрасте, мою младшую сестру, которая имеет проблемы со здоровьем, выгоняли из общежития, где мы добросовестно оплачивали проживание (вчетвером в одной комнате), даже когда вопрос был – «еда или оплата».

Никогда, сколько буду жить, не прощу этого: «Вы мне объясните… Может, я чего-то не понимаю, ну, может, тупая, но… Как так получилось? «Л/ДНР» объявили себя независимыми республиками со своим гербом, со своим языком, армией, казаками, там, где чуждо все украинское. Но десять человек умерли в очереди за «украинской пенсией» и еще вот этого: «Вы меня простите за цинизм, но по-другому здесь нельзя, я действительно хочу разобраться. На референдуме за отсоединение от Украины проголосовало якобы 89%. Более 80% пришли на последние выборы независимых правителей. Почему тогда эти люди едут в другую, вражескую, страну за пенсией? И еще жалуются, что им неудобно ее получать». Потому что это просто невозможно простить.

Не прощу колонн грузовиков с холодильниками, телевизорами, ваннами, унитазами, люстрами, смесителями, радиаторами и даже розетками. Эти машины едут из разрушенных войной городов и поселков на Донбассе. Они везут вещи из домов, куда люди вкладывали свой жизненный ресурс в течение лет, а обычно – в течение большей части жизни. Эти машины едут на мирную территорию. Об этом знают. И с этим – ничего не делают.

Читайте также: Мама украинского добровольца: Я живу не «у оккупантов», а в своем родном доме

Не прощу за пожилых людей, которые доживают в своих домах на прифронтовых территориях, настолько прифронтовых, что там почти никто не живет. Они умирают в нищете, болезни, немощные и несчастные. Сходите на страницу пастора, переселенца из Донецка, организатор молитвенного марафона «Молитва за Украину» в Донецке, бывшего пленного российских оккупантов, автора книги «Донбасс, которого ты не знал. Дневник свщенника», – Сергея Косяка. Посмотрите на жизнь пожилых людей в Гранитном.

Не прощу: «А чего вы домой не едете? Там же не стреляют! Ой, не выдумывайте, ха-ха-ха, какие там расстрельные списки! Скажите просто, что приехали даром пожить у нас». Да, конечно. Я не звонила домой, не слышала, что абонент вне зоны досягаемости.

Не прощу издевательство над людьми, которые умирают на КПВВ. Не прощу ролики на YouTube, где со смехом обсуждают очереди на блокпостах. Где людей, которые терпят пытки стояния в очередях в жару и мороз, дождь и снег, называют стадом и дебилами.

Интересно: Пенсионерка: Енакиево превращается в город-призрак

Я не прощу слов, что были сказаны в адрес моей семьи осенью 2014 года: «Война это не ваша боль. Что вы там пережили? А мы вот наших ребят ждем домой. Это не ваша боль». Я не прощу, потому что сразу вспоминаю самый страшный момент своей жизни – 5 сентября 2014 года. Рано утром, при помощи благотворительного фонда, моя семья смогла выбраться из Енакиево. Мама позвонила мне из Новгородского, что вблизи Торецкого Донецкой области, где я тогда находилась. Мы не виделись два месяца – транспортного сообщения между нашими городами не было. Она очень спокойно спросила меня: «Марина, мы увидимся? Мы же увидимся, доченька?». Я так же спокойно ответила: «Конечно. Куда я денусь?». Мы говорили тихо, спокойно, поскольку, если бы одна из нас закричала, то мы бы уже кричали до безумия, заливая мир слезами, потому что мы были в отчаянии от необходимости убегать и оставлять все, что у нас было. Я не знала, выпустят ли меня из города. Не знала, доберусь ли до транзитного пункта для беженцев. Таксисты ехать отказывались. Заплатила «сверху» последние деньги, которые у меня с собой были. Это не наша боль, конечно… Я не смогу простить.

Не прощу: «Чего они там сидят? Значит, нравится. Сколько не стреляй, у них в головах ничего не изменится. Пусть подыхают там», потому что мой ближайший друг, мой любимый умер от инфаркта, находясь у себя дома, в оккупированном городе. Последний раз мы виделись 16 февраля 2013 года. Должны были встретиться и уже не расставаться осенью 2018 года. Но в августе 2018-го он умер. Он умер во время нашего телефонного разговора. Просто на середине слова начал задыхаться, и через семь секунд его не стало. Я не прощу.

Я не прощу, что после месяцев сплошного ада, боев, обстрелов, очередей за питьевой и технической водой, после «Града» или чего-то такого же тяжелого, которое было рядом с жилым домом, после холода, бесконечных болезней и голода, мы, те, кого называют переселенцами, получили частичное лишение избирательного права, «помощь» в размере 442 и 884 грн, и пренебрежение чиновников. А граждане/нки на оккупированных территориях получили лишение пенсий, которые, теряя здоровье, заработали в Украине, в основном – не на «кабинетной» работе. Я не прощу идентификации, верификации, проверок. Не прощу «танцев с бубном», без которых невозможно получить заграничный биометрический паспорт.

Не прощу: «Вот намайданили нам здесь, коммуналка неподъемная, доллар по 26, при Януковиче войны не было!», и через пять секунд: «Понаехала к нам эта вата с Донбасса. Мы их не звали».

Читайте также: Боец ВСУ: Крым, Донецк, Луганск – все вернуть назад

Не прощу ненависти, которую каждый день невольно глотаю из социальных сетей. Не прощу советов «не ныть, а зарабатывать». Не прощу игнорирование самого факта войны, которая лишила нас всего, что делает человека защищенным, что гарантирует спокойствие, безопасность, формирует личное пространство. У меня длинный список. Это основные, самые важные пункты. Остальное – личные обиды, предательство, другое зло.

А теперь, может, поговорим о том, почему длина моего или твоего списка совсем не важна для нас обоих? Давай хотя бы попробуем. Пожалуйста. В течение всех этих лет, каждый день, я читаю и слушаю то, что говоришь ты, изучаю твои обиды и претензии. Думаю, будет справедливо, если ты однажды заглянешь в пропасть моего, а не только своего горя, горя своих единомышленников.

Мы не можем выбирать, как с этим жить. Жизнь непредсказуемая, бурная, жестокая, и очень быстротечная. Позволь предположить, что большинство будет жить так, как и жило. И твоя, и моя боль останется с нами навсегда. «Не прощу» означает лишь то, что ты не простишь. А какое практическое воплощение этих слов? Они означают лишь, что нам больно. В большинстве случаев речь идет не о действиях, а о обычной людской боли. Наши списки имеют смысл исключительно только для нас. Нам жить с этой болью, – и жить в одной стране. Лично я точно знаю, что моя боль не утихнет никогда. Слишком много потерь было, слишком жестокая эта война, слишком много всего произошло. Я никогда больше не посмотрю на мир таким прозрачным взглядом, которым смотрела в 29 лет, за год до войны.

Мы должны бы оплакивать наши потери вместе с тобой. Страна у нас одна. И ты, и я кого-то или что-то потеряли на войне, которой мы все равно не хотели. Мы ходим по одним улицам, пьем кофе рядом в кафе, возмущаемся, когда прорываемся к эскалатору в метро на «Золотых воротах» или «Вокзальной», мы все равно не доверяем новостям, одинаково стремимся к порядку в Украине. Мы такие похожие. Но те, кто пришли из соседней страны на нашу землю с оружием, делают все ради того, чтобы мы сосредоточились на различиях, а не на общих ценностях, не на том, что нас объединяет. И пока захватчику прекрасно удается разъединять нас, поскольку играет он на наших страданиях.

Я знаю, что ты на самом деле не хочешь ненавидеть меня, так же, как и я не хочу испытывать ненависть к тебе. Ненависть вообще не присуща человеческой природе. А еще, чтобы ненавидеть, нужно хорошо знать человека. И я уверена, что когда мы дадим друг другу такой шанс, то увидим, что нам не нужна ненависть.

Давай подумаем об этом?

«Черноморка» в Telegram и Facebook