Диагноз «Вирусный гепатит С, генотип второй» дончанке Наталье (имя героини материала изменено – ред.) был поставлен осенью прошлого года, но она предполагает, что больна ещё с весны 2018-го, а ранее это не выяснилось по причине врачебной невнимательности. Болезнь осложнила жизнь дончанки: за истекшее время женщину уволили с работы, узнав о диагнозе, и подыскать другое место Наталье удалось только спустя два месяца.

Здоровье Натальи можно спасти, но она не имеет достаточных средств даже на жизнь, не говоря уже о дорогостоящем лечении. Между тем, хотя сумма не так уж и велика: предварительно, на первые три месяца лечения (и киевские, и донецкие медики говорят именно о таком сроке) должно уйти около 60 тысяч гривен, оплатить такое лечение дончанка не сможет, потому что её доход составляет меньше 8 тысяч рублей.

По ряду причин Наталья не решается покинуть Донецк, чтобы лечиться на территории свободной Украины: боится лишиться жилья, поскольку живёт одна, и попросить о том, чтобы присмотреть за квартирой, женщине просто некого. Кроме того, памятуя, сколько времени и сил ушло на поиски работы, и наученная горьким опытом, женщина не рискнёт потерять и это место. Сейчас Наталья старается поддерживать организм доступными методами, выбор которых на данный момент весьма скуден.

В интервью «Черноморке» она рассказала о том, что «власти» так называемой «ДНР» не спешат помогать дончанке, да и родственники на мирной территории, опасаясь заразиться, избегают общения.

Как вы узнали о своём диагнозе?

О диагнозе я узнала случайно, когда проходила профосмотр. Но хочу сказать, что я сама выяснила, что у меня такой диагноз. Врачи не настаивали на повторной сдаче крови, то есть, это я сама настояла, и тогда уже всё выяснилось. Это было осенью прошлого года, но, судя по всему, я болею с весны 2018-го. Просто, если б врачи сразу порекомендовали мне сдать биохимический анализ крови, то было бы видно уже. Но, к сожалению, на этом никто не настоял, а только сказали, что низкий гемоглобин. Я сначала тоже подумала, что это связано с авитаминозом каким-то…

А потом я по сердечно-сосудистой системе прокалывала уколы, и самостоятельно решила сдать этот анализ. Хотя врач мне говорил: «Это не так страшно, что низкий гемоглобин, он у вас пограничный». Но я всё-таки сдала анализ, и он показал реальную картину. То есть, можно сказать, что я свой диагноз сама и обнаружила. Далее, чтобы детализировать диагноз, требовалось сдавать дорогостоящие анализы.

Вы обращались за помощью в Донецке?

Да, в «Минздрав ДНР», но там мне ответили, что денег нет, средств нет, и помочь мне ничем не могут. То же самое мне ответили и в администрации Дениса Пушилина, туда я тоже обращалась. Ответы были отрицательными, хотя я и объясняла, что у меня материальные трудности, я живу одна, поддержки не имею. Обращалась в местный «Горздрав», вроде как могла там получить хотя бы полторы тысячи рублей (на тот момент я, кстати, ещё и осталась без работы), но не получила даже этого… Не понимаю, или у них какие-то материальные трудности, или что…

В итоге, помощью, которую оказал «Минздрав ДНР», было содействие в получении консультации у одного из врачей, к которому было трудно попасть на приём; также они помогли сделать эластометрию бесплатно.

Обращалась в больницу Вишневского. Меня-то поставили на учёт, но уведомили сразу, что на гуманитарную помощь я рассчитывать не могу, потому что она будет доставаться только «особо больным»: например, если у человека два диагноза – ВИЧ и гепатит С, скажем. А у меня генотип, по словам врача, «более щадящий», и цирроза не будет. Хотя я не представляю, откуда у врача может быть такая уверенность, если больше полугода я живу с практически не леченным заболеванием, и динамику его отследить не получается, и притом я не могу делать анализы в этих дорогих лабораториях. Что вообще можно точно сказать в такой ситуации? На данный момент только очевидно, что у меня не разрушена печень, и что есть реальные шансы на хорошие результаты при своевременном правильном лечении.

Кроме того, я попыталась обратиться в один из фондов, занимающихся поддержкой населения Донбасса. К сожалению, ответа на это обращение, отправленное уже довольно давно, я так и не получила, хотя связывалась с ними по горячей линии. Дело в том, что, когда я обращалась к местным (так называемым – ред.) депутатам, они советовали обратиться в этот фонд, и, если он не поможет, то обращаться снова к ним. Но я даже ответа не могу добиться от этого фонда, соответственно, с чем я вернусь к депутатам? Какой-то замкнутый круг.

То есть, исходя из ситуации, все остальные анализы я могла сдавать только в платных лабораториях. Я не знала, что делать, и к кому обращаться ещё. Слава Богу, тогда, в самом начале, когда определялся диагноз, помогла одна женщина, я ей очень благодарна. Сама бы я не смогла, поскольку это обследование тогда обошлось около 10 тысяч рублей (около 4000 грн – ред.).

Вы говорили, что остались без работы. Почему?

Дело в том, что я сама сделала большую глупость – поделилась подробностями своей беды, своего диагноза, с одной из сотрудниц. Я тогда была в полной растерянности, в ужасе, мне ведь сразу три диагноза поставили: гепатит С, рак крови и рак костного мозга. Естественно, я была в панике, и поделилась с этой женщиной.

Если б можно было предвидеть, что она так поступит… В общем, она меня просто использовала. На тот момент она проявила якобы сочувствие, а, тем временем, попросила меня об услуге. Ей нужно было в отпуск, ей нужно было загранпаспорт съездить сделать. А когда все свои дела сделала, она, получается, проявила своё истинное отношение к моему диагнозу, стала бояться. Она когда-то заканчивала медицинское учебное учреждение, и я думала, что, имея медицинское образование, она является лояльным человеком, поймёт мою ситуацию. Но я просто не могла предвидеть, что люди так могут реагировать на диагноз гепатит С.

Она вынудила меня пойти к нашему начальнику и раскрыть мой диагноз. Надо понимать, в какой ситуации это всё происходило… Начальник общался со мной на повышенных тонах. Главное, он говорил не столько о том, что я больна гепатитом С, а о том, что боится потерять эту сотрудницу! В итоге сказал написать заявление на расчёт, хотя и не имел никакого права. И, зная, что права приказать мне написать заявление «по собственному желанию» не имеет, начальник использовал другие рычаги: сказал, что, если я добровольно не уволюсь, то он всем расскажет о моём диагнозе. Что мне было делать? Я ушла.

Хотя, в общем-то, они вдвоём и вынесли на весь коллектив известие о том, что я больна. Не понимаю, зачем это нужно было делать? Говорили, что я там всех заражу, что «порежу руку и возьмусь за телефонную трубку», в таком духе. Когда приходила с заявлением, мне показалось, что люди от меня отвернулись. С молодежью было попроще, может, потому что они более современные, развитые, понимают, что это не тот вид гепатита, которого стоит вот так бояться.

Раньше у нас была похожая история на работе, хотя и не настолько скандальная. У нас работала женщина, больная раком щитовидной железы. В коллективе предлагали собрать денег, чтобы поддержать её. Но начальство было против, сказали, «зачем это надо, мы ничего собирать не будем».

А пытались искать помощи на территории мирной Украины?

В некоторые фонды обращалась. Проблема в том, что мне необходимо для получения такой помощи выезжать и Донецка, и лечиться стационарно на мирной территории, сдавать анализы, одним днём не обойдётся.

Я, к сожалению, не могу себе этого позволить, потому что с трудом нашла работу после двухмесячных поисков, и потеряю её в два счёта, если уеду. Тут никто терпеть мои отлучки не будет, на любое рабочее место здесь сразу очередь выстраивается. Квартиру мне оставить не на кого, то есть, я вполне могу остаться ещё и без жилья, у нас тут очень быстро это может произойти. Но самое главное, у меня нет таких средств, чтобы выезжать отсюда и лечиться там. Надо чем-то питаться, а по моему заболеванию требуется хорошее питание, специальная диета. Также надо на что-то существовать, но кто меня возьмёт на работу с таким здоровьем? Мне трудно передвигаться, часто ухудшается самочувствие.

И я очень рада, что у меня вообще здесь есть работа: хоть и трудно, и устаю, работаю сидя, но это мой кусок хлеба, больше ничего нет. Зарплата у меня в пределах 7 тысяч 700 рублей (около 3000 грн – ред.), а на лечение на три месяца надо более 100 тысяч рублей. Это по состоянию на сегодняшний день с теперешней стоимостью препаратов.

Один из украинских фондов готов был мне оказать существенную помощь в лечении. Готовы были приехать в Константиновку, поближе ко мне, чтобы я могла забрать препарат и получить врачебные рекомендации. Но, дело в том, что необходимые мне лекарства работают в комплексе. И вот я пыталась найти компромисс с местным «Минздравом ДНР», чтобы они мне помогли оплатить хотя бы один из этих препаратов. Но безрезультатно. У них ни на что тут нет денег, на компромиссы они не идут.

Я прикидывала и так, и эдак. Даже если я буду «воевать» с работодателями и брать больничные, то моё отсутствие по десять дней в месяц никто не будет терпеть, меня всё равно уволят, найдут причину и уволят, и даже если без причины уволят, что я могу им сделать, какие шаги предпринять? Поэтому я держусь за работу, которая есть.

Да, в Киеве очень хвалят институт Громашевского (Институт эпидемиологии и инфекционных заболеваний имени Л. В. Громашевского – ред.), там есть прекрасные специалисты, и получить лечение можно бесплатно. Тем не менее, некоторые исследования придётся сдавать в платных лабораториях. Но есть проблема. Если меня этот институт примет на лечение, то на полгода мне нужно будет выезжать в Киев, где-то устраиваться на работу, снимать комнату, и лечиться. По состоянию здоровья я это не потяну.

Кроме того, есть ещё вопрос общения с коммунальными службами. Как и чем я буду платить за жильё? Если за долг в размере 85 рублей (больше 30 грн – ред.) они уже в суд подают? Нравится мне это… Получается, помочь вы мне ничем не можете, а в суд – это пожалуйста. Я считаю, что, если местные (так называемые – ред.) власти не могут оказать мне помощь, то они должны войти в моё положение и не давить на меня этими долгами, если, предположим, я уеду на лечение в Киев или другой город.

Нет ли кого-то, кто мог бы вас принять хотя бы на время лечения?

Нет, никто не примет. Если даже родственники отказались принять на ночлег на два дня, потому что боятся заразиться, то на что я могу рассчитывать, если речь идёт о совершенно чужих людях?

Я бы и готова была продать здесь квартиру, чтобы начать жизнь на новом месте, и наблюдаться у врачей. Но, во-первых, здесь жильё обесценено. А, во-вторых, моя квартира серьёзно пострадала вследствие боевых действий. Как я её продам? Никакой помощи по восстановлению жилья я толком не получила. Из всего, что здесь происходит, получаются только стрессы…

Будь у меня средства, я спокойно вылечилась бы здесь. Здесь есть медицинские специалисты, можно пройти все необходимые исследования и анализы, приобрести медпрепараты и получить лечение. Но, к сожалению, ситуация такая, какая есть.

Как в настоящее время вы лечитесь?

Никак. Обследования, анализы, всё платное, что я могу позволить себе с такой зарплатой, если недоступен даже биохимический анализ крови. Я сдавала бесплатные анализы, например, на онкомаркеры, но результат потеряли.

Я стараюсь поддерживать организм самостоятельно, как могу: прокалываю гепатопротекторы, например. Но делаю это, только когда могу их купить, а это происходит нерегулярно и довольно редко. Например, на месяц пропить гепатопротектор, который мне назначал врач, стоит 3 тысячи рублей (больше 1000 грн – ред.). Я понемногу откладываю деньги, и покупаю, когда могу. Но это же не лечение.

Беседовала Марина Курапцева
Иллюстративное фото: Davide Pietralunga on Unsplash