Если вы никогда не были на Донбассе, вам сложно будет объяснить, что же собой представляют выходцы из востока Украины. Если вы думаете, что «луганские» – это хамло, умеющее сидеть на корточках и щелкать семки, а «донецкие» – это продвинутые кореша, которым отстегивают не за одну схему – то у меня для вас плохие новости. Вы, увы, ничем не лучше ваты, развесившей уши под «Россию 24». Хочется верить, что все мы люди здравомыслящие, верящие (не путать с верующими) фактам и проверяющие информацию. Друзья, вам и посвящается мой главный месседж.

Я родилась и выросла в Луганской области. Делала успехи в изучении украинского языка, писала сочинения и строила планы на будущее. В писательницы я не метила, но «словом» орудовать немножко умела, поэтому и профессию хотела выбрать соответствующую. А поскольку умственная деятельность находится в прямой зависимости от умения критически оценивать ситуацию, я понимала, что остаться и работать на телеканале «Луганск 24», – мягко говоря, «не моё». Так что планам реализовать себя в литературной среде (кстати, такие вечера у нас проходили в самом Луганске во времена моего студенчества), не суждено было сбыться.

Как и всем украинцам, мне до сих пор не верится в то, что случилось. И как бы я ни хотела забыть и вычеркнуть из своей жизни этот эпизод – у меня не получится.

Помню первые обстрелы. Тогда еще не понимали, что происходит. Выбегали на балкон посмотреть, где стреляют «салюты». Или, быть может, это гром? Эту загадку мы не отгадали. Сейчас, слыша звуки взрывов, на автомате хочется убежать в ванну или спрятаться под кровать. Это ничего. Главное – живы.

Некоторые непричастные часто обвиняют нас самих в том, что привели войну к себе на порог. Послушайте, не все люди выходили на референдумы, не все брали в руки оружие. Я вам даже больше скажу, сотни, а то и тысячи неравнодушных собирались около памятника Тарасу Шевченко, проявляя свою «жовто-блакитну» позицию, многие за нее и поплатились. Кому-то пришлось впопыхах собирать вещи, когда на чашах весов была жизнь и безопасность. Кто-то остался… Не потому, что поддерживает «лнровскую» власть или потому что им нравится жить в тех условиях. Вовсе нет. Ответ до безумия прост. Они не могут выехать. И не стоит пытаться искать другие причины.

Например, мои друзья работают на шахте, другой специализации у них нет. Там у них всё, что нажито за годы, пусть и не такой долгой, жизни – квартира, мебель, блага цивилизации. Скажете, вещи – не показатель, и будете правы. Потому что главная причина – родные. Лежачая бабушка, больная мама, за которой нужно ухаживать. Это обязанности, от которых нельзя убежать. Взять на себя груз ответственности и выехать всей семьей – что ж, вариант. Но как сложится судьба на мирной территории? Как быстро вы найдете себе стабильную работу со средним заработком? А лучше две, чтоб наверняка. Квартиру снять – тоже проблема. Стереотип «донецких» идет впереди Донбасса. С луганской пропиской берет каждый пятый, а то и десятый. Много знакомых попали на эти грабли. Ни наличие семьи, ни справка с работы, ни своевременная оплата не идут в расчет. Луганская прописка – как красная тряпка для арендодателя. С такими разговор короткий. Так что давайте начинать с себя, а потом уже будем судить других.

Самое страшное, что к «невыезду» может привести роковая ошибка. Все мы знаем, как обстоят дела с документами на оккупированных территориях – то паспорта фиктивные заставляют получать, то наклейки клеить на автономера для въезда в Россию. О браках, рождении ребенка и смерти вообще молчу, – это отдельная тема.

Как-то раз подруга мамы поехала к родственникам на подконтрольную, что делала очень редко. И вот уже на украинском блокпосту военнослужащий видит в конце паспорта печать, «лнровскую» печать. Оказывается, тетя совершенно забыла, что переделывала прописку, и ей влепили, конечно же, «законный» на незаконной республике штамп. Тетя в панику, за сердце хватается, думала, что дорога в Украину для нее теперь закрыта, мысленно уже простилась с родными. Все же военный пошел на уступки. Паспорт заменили, проставили украинские печати и вернули владелице. В этой истории счастливый конец. Но этот сценарий срабатывает не всегда. Дело случая.

Но вернемся к теме убеждений.

О тех, кто поверил. С некоторыми из знакомых связь оборвалась еще на этапе взгромождения российских флагов на административные здания в Луганске. Многие из них потом пожалели, что поверили в «русский мир». Обещания оказались утопией.

О патриотах. Привет тем, кто до сих пор уверен, что на Донбассе живет одна вата. Украинские патриоты остались. Тем временем, вы не представляете, насколько сложно настоящим патриотам Украины жить в оккупации. Без права голоса, без возможности что-то изменить или выехать на материковую часть страны. Эти люди вдохновляют. Несмотря на всю сложность сложившейся ситуации, они не теряют надежды на светлое будущее, они верят. Верят, что о них не забыли и что их вернут.

«Тут об одном мысли каждый день – лишь бы не прилетело. Остальное уходит на второй план. Но хочется обратно, хочется снова в Украину, ту, что раньше. Тогда все было просто и понятно. Жили себе спокойно, работали, любили, весело проводили время. Из-за войны жизнь разделилась на «до» и «после». Сейчас ни поработать спокойно, ни отдохнуть, такое ощущение, что все делаешь сквозь наигранную улыбку, и от этого становится тошно».

О пессимистах. Они также встречаются. Их меньше, но они есть. Вот на эту аудиторию мы и должны работать. Мы должны возвращать доверие этих людей. Хочется сказать им: «Эй, о вас не забыли, всему свое время».

«Мы оказались никому не нужными. В Украину нас уже никто не примет. Вспоминаем, конечно, как жилось раньше, скучаем. Но как раньше уже не будет. Сейчас только одно желание – чтобы кончилась война…».

От друзей, живущих в так называемой «лэнэрэ», еще можно услышать: «Может, вернешься домой? Насовсем». На что я обычно отвечаю: «Может вы к нам?». И всегда получаю такой ответ: «Мы дома. В плену. Но дома. И когда-нибудь мы вернемся».

Автор: Надежда Федорова