Несмотря на все усилия российских властей, крымская патриотическая лихорадка явно начинает идти на убыль. Исследования социологов говорят о том, что число людей, определенно поддерживающих присоединение полуострова к России, в последнее время сокращается (их уже меньше половины). Да и празднования двухлетия этой аннексии прошли хотя и пафосно, но как-то казенно, без прежнего бесшабашного энтузиазма. Характерно, что среди “отмечавших” было много людей подневольных – работников коммунальных служб и студентов, а некоторым даже платили по 500 рублей за 2 часа публичного восторга.

Но самое главное – сразу же после крымских торжеств “Левада-центр” зафиксировал снижение уровня доверия Путину. Причем существенное: на 10 процентных пунктов по сравнению с мартом предыдущего года. Это свидетельство уже не просто усталости от победных реляций, а начинающегося разочарования людей в посткрымском политическом курсе.

Присоединение Крыма было для Путина одновременно и реализацией некой “исторической миссии”, и личным PR-проектом, и попыткой начать политику реванша за поражение в холодной войне. Из всего задуманного удался только PR-проект, причем и он оказался эффективным только на непродолжительное время.

Личный PR-проект Путина

Одна знакомая так объясняла мне свою ненависть к Западу. Все советское детство она искренне считала, что ей страшно повезло родиться в самой счастливой и большой стране, которая всех побеждает. Так продолжалось до тех пор, пока в самом начале 90-х мама не послала ее стоять в длиннющей очереди за американской гуманитарной помощью. За эту помощь, лишившую ее патриотических иллюзий, она и возненавидела американцев.

“Захват Крыма дал людям иллюзию долгожданной “победы”

Такая на первый взгляд парадоксальная история достаточно типична. Большинство россиян пережили в 90-е годы мощный социальный стресс. Крах советской империи отразился на их самооценке. Они перестали ощущать себя частью великой державы. И поняли, что живут в бедной, больной стране, вызывающей жалость иностранцев. Это был жестокий удар по самолюбию. В обществе сформировался запрос на реванш, на преодоление комплекса неудачников, восстановление мироощущения победителей.

Захват Крыма был точно рассчитан на попадание в эти ожидания. Он дал людям иллюзию долгожданной “победы”, поэтому так эффективна оказалась сопутствующая ему пропагандистская кампания. Кратковременный результат этого личного PR-проекта Путина был сверхуспешным. Развивавшийся в годы белоленточного движения тренд на снижение популярности власти и самого президента был переломлен. Рейтинг Путина после крымской аннексии резко вырос.

“Владимир Восстановитель”

Власти пытались закрепить этот результат, сделав поклонение “крымскому триумфу” Путина некоей гражданской квазирелигией. Крым объявили “священной” для россиян территорией. А российскому президенту попытались создать образ лубочного “великого государя”, возвратившего отечеству его важнейший сакральный центр. Прокремлевские креативщики даже создали картинку “Владимир Восстановитель”, где иконописный образ российского президента поставлен вместе с Александром Невским, Петром Великим, Екатериной II в ряд “семи столпов России”.

“В посткрымской реальности люди стремительно беднеют”

Однако “крымская религия” не прижилась. Реализовать стремление россиян жить в великой стране с помощью даже очень популярного территориального захвата было невозможно. Ведь большинство из них считает, что великая держава должна прежде всего обеспечить материальное благосостояние своих граждан. А в посткрымской реальности люди, наоборот, стремительно беднеют. За 2015 год число россиян, живущих за чертой бедности, выросло более чем на 3 миллиона человек. В минувшем феврале зафиксировано рекордное за последние месяцы падение реальных доходов.

Но и для патриотически озабоченного меньшинства, готового смириться с материальными трудностями ради “величия державы”, захвата Крыма мало. Оно ждет новых побед, очередных подтверждений вновь обретенного имперского статуса страны.

За преступлением – наказание

Власти в посткрымский период хотели компенсировать экономические провалы новыми военными триумфами. Однако противодействие Запада и скудность собственных материальных ресурсов не дали шансов на это. Отсюда метания Кремля от активизации войны до перемирия в Донбассе и Сирии.

Присоединение Крыма стало зенитом могущества путинского режима. После этого начался его долгосрочный кризис. Заигравшись в противостояние с главными мировыми силами, Кремль нарвался на санкции, влез в непосильные расходы и потерял экономическую стабильность. Все это стало первым наказанием за “крымское преступление” – грубое нарушение международного права и собственных договорных обязательств. Есть все основания полагать, что российские власти еще только начинают платить по крымским счетам.

Источник: Deutsche Welle