Электричка Ужгород-Львов. Куда уже западнее. Нет, ну, есть еще Чоп – самая западная точка Украины. Но я сейчас не о географии, а о ментальности. Едва ли огласили отправку поезда, как в вагоне, несмотря на ранее утро, тут же начались разговоры о жизни, политике, Зеленском и Порошенко, коррупции, тарифах и, конечно же, войне. Куда ж без нее. И куда без нее в контексте политики, тарифов и коррупции. Кроме стандартного «сыновей депутатов туда», «самих депутатов бы туда» и «наши политики не хотят заканчивать войну», двое мужичков напротив (после часового обсуждения того, как один из них судится с племянником за какое-то там наследство) тоже решили поговорить о войне.

– Той народ Донбасу ненавидить Україну. Вони всі там такі – однакові. Відгородити їх колючою проволкою, – голос мужичка становится театрально пафосным и звучит на полвагона. Кто-то одобрительно кивает, кто-то нахмурился и поправляет наушник.
– А ви коли були на Донбасі востаннє? – спрашиваю.
– А що таке? Ви що з Донбасу? – не сбавляя децибелов продолжает мой случайный попутчик. – Я на практиці там був! Знаю, що то за люди! Вони з мене в магазині сміялись. Вони там всі сєпаратісти!

Исходя из более чем пенсионного возраста ясно, что студенческая практика у мужчины была лет 30, если не 40 назад. То есть еще до моего рождения. До независимости Украины. До событий 2014 года. Когда озвучиваю эту мысль, мужчина начинает обижаться, мол, не такой уж он и старый, но соглашается, что был там в 1984-м – 35 лет назад! Но знает, что сейчас, в 2019-м там живут одни предатели, сепаратисты и боевики. Просто поголовно. Потому что 35 лет назад с него посмеялись в магазине. Его попутчик кивает, мол, так все и есть. А он на Донбассе вообще не был. Ни разу в жизни.

Войны, когда побеждает тот, кто посильнее ударил соперника топором по голове или мечом между лат – существуют сейчас только в учениках истории. Ныне все намного хитрее и изящней. Восток и Запад начали противопоставлять друг другу не в 2014 году. Впервые так остро на моей памяти – за 10 лет до войны, во время Помаранчевой революции. Но ведь корни куда глубже. Восток запугивали «бандеровцами», вырезающими звезды на спинах солдат-красноармейцев и загоняющими иголки им под ногти. Западу вбивают в голову, что Донбасс – это быдло, вылезающее из шахт только для того, чтобы выпить водки, послушать «Золотые купола» и посидеть в тюрьме. Первые – никогда не были на Западе, вторые – никогда не были на Востоке. Но боятся и презирают друг друга.

Мы проговорили с мужчиной около часа. Оказалось, у него воевал сын. И хочет воевать дальше. Он был на Донбассе не один год и верит в него. Отец, бывший на Донбассе 35 лет назад – не верит. Презирает. Ненавидит. Потому что на Западе, по его мнению, живут патриоты, а на Донбассе – предатели. И вот эти еще клише, старательно вложенные в головы еще во времена коммунизма, сидят крепко и, кажется, неискоренимо.

Я рассказывала мужчине о людях Донбасса, которых знаю лично и чьи дела видела собственными глазами. О волонтерах, военных, активистах, которые любят свою страну не словом, а делом. Я безуспешно открывала мемориальный сайт и показывала ему количество погибших с Луганска и Донецка. Статистика ведь вещь упрямая… Я не доказала ничего. На мои аргументы мужчина все громче спрашивал, верю ли я в Бога и доказывал, что каждый житель Донбасса едва ли не на уровне ДНК ненавидит украинский язык. Потом опять возвращался к религии и цитировал «Євангеліє від Матея». Да-да, Матея. Ну, и о коррупции, политике и тарифах тоже упомянул.

Каждый остался при своем. Кстати, в его случае – той самой истории 35-летней давности. Мужчина сказал мне, что он там просил. Это был диалект и я, украиноязычная, не поняла, что именно он хотел купить. Заметила, что в Мукачево и Ужгороде за три дня со мной немало говорили по-русски и не переходили на мой украинский. Что недалеко, в деревеньке Косонь, мне приходилось едва ли не на пальцах объясняться с украинцами, не знающими украинского языка. Но на Донбассе украинский хотя бы понимают, а здесь – поскольку по-венгерски не знаю ни слова – пришлось, опять-таки, говорить на ломанном русском. Мужчина оживленно закивал, мол, и там не патриоты, те же сепаратисты. Он вышел в городке Сколе, пожелав на прощание любить Украину. А я на прощание посоветовала ему еще раз поблагодарить Бога, что у него под боком ЕС, а не Россия…

Во Львове же в поезде мне попался не менее интересный попутчик. Парень лет 30-ти, назвавшийся Максимом, после долгих пререканий о том, чье место возле окна, после недолгого разговора о красотах его родного города, вдруг взялся рассказывать мне, что война на Донбассе – это бизнес и не больше. И что «надо уважать все взгляды людей, даже если они отличны от твоих». Почему-то включал мне ролики с YouTube и рассказывал, что война – это плохо. Про то, как нужно каждому начинать с себя – убирать бумажки, не хамить людям, шевелиться и достигать большего, и любить весь мир. И тогда будет мир во всем мире, и счастье, потому что война идет за деньги. И пацаны там – за деньги. И политики там зарабатывают. Я спросила его только одно – знает ли он какой запах у человеческого тела, разорванного горячими осколками? И сможет ли он повторить это в глаза ребенку моего знакомого, погибшего военного. Даже такси предлагала и кофе оплатить для этой встречи. Парень почему-то замешкался, воткнул в уши наушники и сидел в уголке тише воды ниже травы до самого Киева. Кстати, мусор – упаковку из-под печенья, стики из-под сахара и пустую бутылку – он оставил на столике. Изменения мира с себя осталось в теории.

За день до этого во Львове на площади прощались с морпехом по имени Иван. Он был родом из небольшого городка Турка. Погиб под Докучаевском. С ним пришли проститься несколько десятков людей. Он был совсем молодым, спортивным и очень симпатичным парнем. У него могла быть семья, дети, по воскресеньям он мог ходить с семьей в церковь, но выбрал другой путь. В толпе стояли военные, в том числе и дембеля в гражданском. Волонтеры. Просто прохожие. Люди, которые его не знали. Но пришли сказать ему последнее спасибо. Кстати, удивило, что в толпе (без свиты чиновников и не в первом ряду перед камерами) стоял львовский губернатор. Смахнув скупую мужскую слезу, он удалился так же тихо, как и пришел.

Как и в любом регионе Украины, как и в любом городе и селе, существуют эти параллельные реальности. Есть те, кто устал от войны, хотя никогда ее не видел. Есть те, кто пролил кровь, не имея в гардеробе ни одной вышиванки. Есть те, кто рвут на себе футболки в электричках и поездах, до пены у рта доказывая, как нужно воевать, но не желающие принимать в этом участия. Есть люди вроде Максима, есть люди вроде Ивана. Есть донецкие, получающие российские паспорта, есть закарпатцы, получающие венгерские паспорта. Мораль этой колонки в том, что разделение на Восток- Запад – оно только у нас в головах и в российских методичках. Есть хорошие люди во Львове, есть хорошие люди в Киеве, есть хорошие люди в Донецке и в Крыму. Есть хорошие люди в России – они приехали воевать за нас, помогали деньгами и выходили на одиночные пикеты, протестуя против участия своей страны в войне с Украиной (неизбежно оказываясь в полиции). Вопрос в том, что путь к победе нужно начинать с того, чтобы понять – от Луганска до Чопа, от Чернигова до Симферополя – одну стрелу легко сломать. Одна стрела может ранить. Сотню стрел сломать невозможно. Сотня стрел – гарантированная смерть противника.

Автор: Евгения Романова

Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов. Мнение редакции может отличаться от авторского.

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook