Герой этой истории – Николай Бигняк – сразу после побега из Крыма, дал интервью «Громадському радио», которое опубликовали под заголовком «Вот так. Работал в мэрии оккупированной Алушты, но считает себя патриотом». Поэтому расставим точки над і: на оккупированных территориях, в частности, в Крыму, живут граждане Украины. А поскольку мы не признаем новых границ, то не будем лишать права многих наших соотечественников считать себя патриотами Украины.

А история такова. В конце лета административную границу между Крымом и материковой Украиной Николай Бигняк пересек один – не захотел становиться, удобной для российских спецслужб, кандидатурой на роль диверсанта.

Сегодня бывший юрист администрации города Алушты Николай Бигняк, вместе с женой и тремя детьми, живет в Хмельницком. Убегать же из Крыма пришлось быстро и тайно, потому что в алуштинскую квартиру с постановлением на осмотр подвала пришли сотрудники ФСБ России. Якобы Николай прячет в подвале оружие… Откуда такие подозрения? Так посмотрите его странички в соцсетях: заядлый охотник, фотографируется с оружием, к тому же – бывший офицер…

Николай Бигняк прожил в Крыму более 14 лет. В свое время закончил Национальную академию Государственной пограничной службы Украины и был распределен в Крым, где служил до 2010 года. Получил в Алуште ведомственную квартиру, где и жил с семьей все это время. Уволился в запас майором с должности начальника подразделения.

В гражданской жизни работал в Министерстве курортов и туризма Автономной республики Крым, а в начале марта 2014 года стал сотрудником юридического управления алуштинского горисполкома. Когда же мэрию захватила «вежливая» РФ, все сотрудники должны были сдать украинские паспорта. Но Николай Бигняк этого не сделал. И не только потому, что довольно часто ездил к родителям в Хмельницкий, но и потому, что всегда считал Крым Украиной, и своих взглядов не скрывал: традиционный гимн Украины на Новый год звучал из открытых окон. Почти три года оккупационная власть смотрела на это сквозь пальцы, но в июне 2017 года на админгранице Николая впервые задержали на пять часов. Это был первый звонок. Второй – прозвенел почти через год. На этот раз пришли искать оружие.

Николай прекрасно говорит по-украински. Язык в Крыму не забыл и старшего сына учил. «Наверное, легко быть патриотом в Хмельницком, а ты попробуй заговорить по-украински в магазине или поликлинике Алушты… Но у меня нет времени рефлексировать, ментально прощаться с Крымом и мучительно обдумывать будущее, – Николай Бигняк ироничен и суров. – Сразу начал налаживать жизнь в Хмельницком, потому что через 18 дней после моего стремительного отъезда, приехала жена с детьми».

Конечно, у многих возникает вопрос: почему Николай не вернулся в Украину еще в 2014 году?

«До 2016 года значительная часть населения Крыма, – говорит Николай Бигняк, – и я в том числе, надеялись, что вопрос о возвращение домой, в Украину, будет решен (многие, между прочим, надеются до сих пор). Руководители государства просили потерпеть сначала три месяца, потом еще немного, потом еще… Но через два года стало ясно, что это надолго, потому что перед нами были примеры Приднестровья, Абхазии, где за год-два подобные вопросы не решились.

Это первое. Второе – в Крыму не было военных действий. Никто не стрелял, не взрывались снаряды, не летали Грады. Поэтому я считаю, что нашим гражданам, если нет непосредственной угрозы их жизни или свободе, никуда уезжать не надо. Потому что, если все проукраински настроенные граждане соберутся выехать (а я уже не говорю о том, куда и как их тут встретят), то кого же тогда мы будем освобождать? Кто в решающий момент откроет нам двери изнутри? На кого мы будем опираться после восстановления суверенитета на оккупированных территориях? У людей есть конституционное право жить там, где они живут, даже, если та земля сейчас оккупирована. Некоторые политики рассматривают ситуацию 2014 года через призму Второй мировой. Но сейчас у нас гибридная война – не было массовой эвакуации как в 1941-м, не было приказа выезжать, кроме как военным, силовикам и ряду других спецкатегорий.

А вспоминая март 2014 года, пресловутый референдум, хочу настоятельно обратить внимание на очень существенную вещь: мы признаем факт референдума или нет? С этим, по-моему, не можем определиться уже пятый год. И тут есть разрыв между тем, что пишется в законодательстве и тем, что хотят навязать общественному мнению…

Я не буду говорить про техническую сторону организации референдума, про законность, про то, на какой бумаге были напечатаны бюллетени… Мы принимаем, что референдум был незаконным и мы его в расчет не берем. Но все же напомню вопросы:
1.«Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации?»
2.«Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?»

Люди, привыкшие отвечать за свои действия, те, кому было что терять, понимали, что при наличии российской бронетехники на улицах, при полном параличе украинской власти, единственное, что они могли сделать – это прийти на референдум и поставить галочку напротив второго вопроса. По моим оценкам, на референдум ходили не больше 30% жителей. И из них минимум 10% – голосовали за Украину. Это очень важный момент, потому что люди надеялись хотя бы так повлиять на ситуацию».

Если говорить о тех, кто уехал из Крыма, то Николай Бигняк определил для себя три волны. Первая – состояла в основном из тех, кто рисковал свободой и даже жизнью, оставаясь в Крыму (активисты Евромайдана, например). Вторая волна – это те, у кого начали «отжимать» бизнес. А третья (к ней Николай причисляет и себя) – те, кто понял, что в ближайшее время ничего не изменится и нужно уезжать, чтобы не стать участником театра абсурда. «Такое впечатление, – признается Николай, – что ты проживаешь чужую жизнь. Ходишь по улицам, где ездят машины с номерами, не признанными нигде в мире (82 крымский регион), на которых можно выехать только в РФ, ведь в Украину не впускают, в Грузию – тоже… Выдали документы, которые даже по цвету отличаются от общероссийского образца, дети заканчивают школу с аттестатами, которые нигде не признаются. Я понимал, что в ближайшие 7-10 лет ничего не изменится и планировал переезд в Хмельницкий. Речь только шла о сроках и решении массы бытовых вопросов.

Летом 2017 я уволился из мэрии. В ФСБ галочку поставили, что угроза в моем лице нейтрализована. Ведь оттуда приходили письма (у меня есть их копии) о том, что я представляю угрозу государственной безопасности РФ. В отношении меня было заведено оперативно-розыскное дело с соответствующей окраской – терроризм. Ведь я – старший офицер запаса, работал в Совете Министров Крыма, у меня есть опыт и подготовка. Лучшей кандидатуры для навешивания на меня дела об организации украинского подполья не найти. Я думаю, им было известно, что я готовлюсь переехать в Украину, а поскольку дело еще не закрыли, то решили одним махом и «подполье» накрыть, и «организатора» взять, и благодарность получить. Но когда они поняли, что не получиться положить меня лицом в пол и сфотографировать вместе с пулеметом, то утратили интерес.

Вы знаете, где-то полтора года назад мне надоело оглядываться, переживать и держать язык за зубами. Я реально устал жить в зазеркалье, среди людей, искалеченных телевизором, не умеющих выстраивать элементарные причинно-следственные связи. Когда беззубые соседи, в стоптанных туфлях, обсуждают как вчера «навалили калибрами по Сирии, как мы всех нагнули, как мы всех победим», когда с них налогами снимают последние штаны, а они упиваются «мноходовочками Путина» и «деды воевали», то отчетливо понимаешь, что Крым – это 9 мая и 364 дня подготовки к нему. Все эти люди, которые ждали Путина, бегали с триколорами, и десять лет назад, и сегодня, и завтра ели, едят и будут есть гречку с самыми дешевыми сосисками. Они не почувствовали ни улучшения своей жизни, ни ухудшения. Очень жаль, что среди них все больше молодежи, которая особенно за последние несколько лет просто разучилась критически мыслить. Ведь, вспомните, до 2014 года в Крыму было все лишь семь украинских школ. К большому сожалению, Украина родилась только в 2014-м, но в Крыму активное пророссийское меньшинство было поддержано российскими штыками.

И все же я очень надеюсь снова приехать в свободный, украинский Крым. Хочу, чтобы это произошло как можно скорее, чтобы я был еще молод и смог в полной мере насладиться и этим возвращением, и Крымом».

Автор: Елена Шарпанская
Фото из Facebook Николая Бигняка