Стоит умереть солдату на передовой, не успевает еще остынуть его кровь, как соцсети заполняют новости о его гибели. Буквально в течение часа. Крайний раз такое случилось, когда погибла легендарная пулеметчицы Яна Червоная. Еще не успели погасить пожар от попадания снаряда и вытащить из-под завалов тело, как Facebook заполонили посты о ее смерти. Несмотря на просьбы ее командиров. Несмотря на то, что родные не были оповещены.

Как-то я спросила Яну, как ее отпустила мама на передовую? Она засмеялась: «А мы ее в Facebook зарегистрировали, она теперь читает каждый день мои новости, смотрит как я и спокойна за меня». Я не знаю, как узнала мама о гибели Яны. Но буквально через час на ее же странице страждущие начали писать «Яна, ну как же так?» etc, а на своих – новость о ее смерти. Побратимы и друзья Яны умолили в комментариях удалить это. Но многим все же не терпелось. Еще через час – сообщение о том, что ее больше нет появилось в онлайн-СМИ и пабликах, и еще немного спустя – на телевидении.

Повторюсь, я не знаю, как узнала о смерти дочери мама Яны. Надеюсь, что не из соцсетей и не из телевизора, как многие-многие другие. Как, например, мама героического парня Володи «Осы» Цирыка – командира роты из 93 бригады. Когда он погиб, парень из его подразделения поехал, чтобы лично рассказать маме о случившемся. У которой Вова был единственным ребенком. Он не успел – волонтеры, военные и журналисты раструбили о его смерти раньше. Мама позвонила волонтеру (а ныне – парамедику-добровольцу) Алине Михайловой и попросила ее объяснить, что происходит, почему по телевизору говорят, что ее сыночка нету. И пусть даст трубку Вове, чтобы он сам лично все объяснил ей.

Меня волнует один вопрос: вот те, кто пишет наперегонки о гибели бойца, зачем вы это делаете? Чтобы что? В ХХІ веке, в эпоху господства Facebook, мы как-то приучились страдать публично. В этом, конечно, нет ничего плохого: в сети многие готовы поддержать, это отвлекает, это избавляет от необходимости объяснять каждому, что случилось – все можно решить с помощью одного поста. Наверное, это одна из причин, почему волонтеры и военные сразу же пишут в сетях о гибели своих друзей. Но все же – как бы вы не любили погибшего, и как бы вам не болело, маме, жене и ребенку будет больнее. Мама, воспитавшая защитника, заслужила быть оповещенной по-человечески.

Но есть и другая сторона – зависимость от лайков и репостов, желание казаться самым осведомленным, авторитетным, причастным к такому великому делу как война. По моим субъективным наблюдениям, чаще всего таким грешат околовоенные активисты и волонтеры. Точнее, те, кто себя таковыми считают. Им плевать на то, как будет родным. Они хотят славы и лайков. И, что самое страшное – таких много.

Небезразличные долго добивались, чтобы, наконец, была создана адекватная процедура оповещения о смерти погибшего. Чтобы родным это сообщали лично, с участием психологов, чтобы рядом был человек, который может вызвать врача при необходимости.

Одна моя знакомая замкомбата больше года занималась оповещением родных. Под конец службы у нее выработался свой личный алгоритм: позвонить желательно папе или брату, если их нету – маме, но сначала спросить, есть ли кто-то рядом. Если человек за рулем или за работой – попросить остановится. Сказать (при этом ни в коем случае не плакать). Сразу же после сообщения о гибели – автоматом продолжить рассказывать какие документы нужны для похорон, как доставят тело и т.д. – попытаться в самый первый страшный момент переключить человека. И дальше – слушать. Иногда – крик, иногда – проклятия и оскорбления, иногда тишину, иногда – ответить на вопрос как именно он погиб и не было ли ему больно. После демобилизации она около месяца не разговаривала, похудела килограмм на 20 и проходила долгое лечение у психиатров. Хватит ли у вас смелости повторить ее работу? Если нет – не пишите сразу же в Facebook.

В странах НАТО информация о гибели военнослужащего не может появляться в СМИ до официального оповещения родных. В Израильской армии процедура, пожалуй, наиболее человечная – оповещать о трагедии идут офицер, психолог и врач. До этого момента – распространять информацию о погибшем строго-настрого запрещено.

У подхода «поперед батька в пекло» есть еще один грустный момент – когда пишут непроверенную информацию или только позывной. Как-то мне среди ночи звонила женщина, представившаяся женой погибшего бойца, и умоляла узнать, где его тело. Увидела в интернете, что на Светлодарской дуге был убит военнослужащий с позывным ее мужа – «Ваха». Когда я попыталась узнать что-то в бригаде, стоящей на Светлодарской дуге, оказалось, что погиб боец с позывным «Эфа». Журналистка не то недослышала, не то перепутала. А «Ваха» в то время был жив-здоров и сидел в другой области в совершенно другой бригаде. Так же, едва не лишилась рассудка жена моего друга с позывным «Шульц», когда убили его «тезку». Родные и так месяцами, а иногда и годами живут в аду и постоянном страхе. Стоит ли усугублять своими постами?

Конечно, о погибших писать стоит – страна должна знать своих защитников в лицо и поименно. Знать, какими они были, как погибли, о чем мечтали. Но, чтобы все было адекватно и по-человечески, неглупые люди придумали правило – «сутки тишины». То есть сутки после смерти бойца все молчат, чтобы дать время оповестить родных. После этого – пиши не хочу.

Есть люди, которые наперебой кричат, что нужно давать новости день в день, мол, общество заслужило. Но, если отбросить псевдопатриотическое лукавство, то обществу далеко не всегда интересно читать о погибших. Сводки о количестве погибших подаются день в день, и если имя погибшего узнают на следующий день – трагедии с обществом не случится.

И, наконец, еще один важный момент. В погоне показать собственную осведомленность – не сообщайте сиюминутно все подробности: где был убит боец, как назывался ВОП, от какого именно оружия, в окопе или на выходе – ведь все это ценная информация для боевиков, а они, уже поверьте, информацию о наших потерях мониторят и анализируют не хуже, чем мы – об их потерях. Иногда такие посты – отличная корректировка для боевиков – куда стрелять в следующий раз (и разведке напрягаться не нужно). Стоит ли помогать врагу в погоне за лайками?

Правило про сутки тишины – это не сложно и очень правильно. На войне ведь важно не только уничтожить как можно больше нелюдей. Важно самим остаться людьми.

Автор: Евгения Романова

Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов. Мнение редакции может отличаться от авторского.

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook