У меня в СИЗО не было информации, только от адвоката, но я чувствовал, что в Украине все меняется, и эти изменения влияют на общество в Крыму

Интервью с заместителем председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ахтемом Чийгозом публикует Громадське Радио

Ведущие – сестра Олега Сенцова Наталья Каплан и брат Евгения Панова – Игорь Котелянец.

Гость студии – заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ахтем Чийгоз.

Ахтем Чийгоз – 53 года, украинский и крымскотатарский политик, экс-политзаключенный, заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа. Ахтем Чийгоз почти три года провел в Симферопольском СИЗО с 2015-го по 2017-й годы. Российская оккупационная «власть» приговорила его к 8 годам колонии за участие в митинге в поддержку территориальной целостности Украины, который состоялся 26 февраля 2014-го года перед зданием Верховной Рады Крыма.

Ахтема Чийгоза и его коллегу Ильми Умерова освободили 25 октября 2017-го года. По неофициальной информации, о передаче их в Киев договорились президенты Турции и России. Награжден орденом За заслуги III степени за известный вклад в государственное строительство, социально-экономическое, научно-техническое, культурно-образовательное развитие Украины, весомые трудовые достижения и высокий профессионализм.Ігор Котелянець: Ви на волі майже три місяці, до цього було майже три роки ув’язнення. Коли ці три місяці пройшли, як змінився цей світ, що ви відчуваєте?

Ахтем Чийгоз: Ну, конечно, у меня все на контрастах, но самое главное – я увидел, что украинский народ очень активно борется за свою Независимость, за свою территорию и за своих граждан. Еще будучи в заключении, я получал сотни писем, я знал об этих письмах, но мне не давали их, конечно. Встречаясь с другими гражданами Украины, сидящими в тот момент в СИЗО, мы очень эмоционально это обсуждали, и для нас было очень важно, что о нас не забывают. Я видел, что ни одного из нас здесь не забудут – за каждого из нас будут бороться и власть, и общество. Я уверен в том, что в ближайшее время, независимо от того, сколько лет кому дали, мы всех своих освободим.

Даже те, которые мечтали о России, сегодня сильно разочарованы. А те, которые с первого дня не восприняли эту оккупацию, сегодня находятся в активной стадии сопротивления

Ігор Котелянець: Ми постійно нагадуємо, наскільки важливо писати листи політв’язням, ви зараз просто це проілюстрували.

Слухач з Маріуполя: Як ви вважаєте, як ставляться кримчани до повернення Криму до складу України? Чи можливе таке повернення, на їхню думку?

Ахтем Чийгоз: Я неоднократно говорил о том, что общество в Крыму меняется. Конечно, первый год был шоковым годом, но я вас уверяю, даже те, которые мечтали о России, сегодня сильно разочарованы. А те, которые с первого дня не восприняли эту оккупацию, сегодня находятся в активной стадии сопротивления. Часть уже борются, и эта борьба будет нарастать, я в этом убежден. Даже те, которые в заключении по уголовным делам, через год, вкусив все «прелести» этой «свободной» России, активно стали просится на материковую Украину и заявлять о своем гражданстве Украины и том, что они не поддерживали «референдум». Я понимаю, что это не совсем так, но это тоже уже определенная позиция.

Свою первую награду Народного героя Украины я получил в конце 2015-го года, но узнал о ней после длительных новогодних праздников. И когда мне в присутствии многочисленных «зеков» и полицейских с издевкой и ухмылкой сказали: «Ну что, тебе там героя дали?», а я еще не знал об этом, я сказал, что если украинский народ посчитал, что я, крымский татарин, являюсь героем, то для меня это высокая честь. И эти слова были активно поддержаны всеми «зеками». Вначале 2015-го года, когда я сел, не было такого. А через год у многих изменилось отношение. А тот полицейский заткнулся просто, он понял, что никто пасовать или ради спасения своей шкуры перед ними ложится не будет. Другие же полицейские молчаливо поддержали такое воодушевление. И потом всю дорогу по этапу до суда ко мне все заключенные подсаживались и просили, чтобы я делился новостями из Украины. Я не мог знать многого, лишь информацию от адвоката, но я чувствовал, что все меняется, и эти изменения меняют и общество в Крыму. И я уверен, что наша основная задача сегодня – транслировать нашему обществу в Крыму, что мы о каждом знаем, о каждом помним, и мы обязательно вернем Крым в Украину.

Те, кто сидит, тоже борются, это их фронт. И это необходимо понимать

Наталья Каплан: Чем еще могут помочь жители Украины тем сопротивленцам в Крыму?

Ахтем Чийгоз: Я не люблю рассказывать о тех условиях, в которых я находился, но поверьте, другие не в лучших условиях. Что необходимо? В первую очередь, общественное внимание, которое стимулирует власть на борьбу за своих граждан. И я это сегодня четко вижу. Это дает поддержку и дух. Те, кто сидит, тоже борются, это их фронт. И это необходимо понимать.

Второе – я знаю, насколько тяжело и дорого обходится «содержание» в тюрьме. Потому что все эти передачи имеют особый характер продуктов, и они достаточно дорогие. Очень много времени уходит у родственников на то, чтобы доставить эти передачи, иногда стоят по несколько дней в очереди. То есть любая материальная поддержка и помогает и показывает отношение.

Вот Балуху присудили штраф. Мы виделись с ним в тюрьме, он знал мою позицию, и мои рассуждения были такие: мне было абсолютно все равно, сколько мне лет дадут, я знал, что это моя борьба, и я должен победить. Точно также к этому относился и Балух, и другие. Это и на родственников передается. И та связь Украины с родственниками – это и есть братство, единение, и мы должны его постоянно осуществлять. Те 10 тысяч, которые присудили, я думаю люди соберут. Сумма небольшая, но представьте, насколько важно это матери! Насколько важно это матери Сенцова и матерям других заключенных! У нас здесь свой фронт борьбы за них, и каждый из нас свой фронт должен выиграть.

Наша основная задача сегодня – транслировать нашему обществу в Крыму, что мы о каждом знаем, о каждом помним, и мы обязательно вернем Крым в Украину

Ігор Котелянець: Мені здається, що кримськотатарська спільнота в Криму знаходиться в таких умовах, що вони стали більш об’єднані. Саме кримські татари передають передачки для мого брата Жені, коли приїжджає мама, вони приходять до суду, обіймають її, намагаються фінансово їй допомогти.

Ахтем Чийгоз: В то же время женщины-волонтеры из Севастополя активно собирали вещи и некоторые денежные средства и привозили многодетным семьям крымских татар. Конечно, хотелось бы эти изменения в Крыму почувствовать при других обстоятельствах, но видимо у нас с вами судьба такая – пройти этот путь, по-новому друг на друга посмотреть и стать опорой друг другу. И это сейчас в Крыму происходит. На суды уже ходят не мононациональные группы, а ходят граждане Украины. Мы уже осознано стали к этому относиться, уже и общество к понятию гражданин относится, как к такому важному атрибуту. И это единит нас – «гражданин Украины».

На суды уже ходят не мононациональные группы, а ходят граждане Украины

Ігор Котелянець: Ви пробули три роки в Сімферопольському СІЗО. З ким ви бачилися, в якому вони стані, про що вдавалося поговорити? Як ця боротьба проходить?

Ахтем Чийгоз: Самые тяжелые несколько первых месяцев. Это когда ты с одной реальности попадаешь в другую и действительно некоторые вещи переосмысливаешь. Очень важно общение особенно тем, кто сел по политическим мотивам, попав в уголовную среду. Это немного разные рассуждения, но, если ты продолжаешь стоять на своих четких принципиальных позициях, уголовный мир начинает к тебе проявлять уважение. Кончено, когда я отсидел около двух лет, знал многие нюансы. И когда прибывала новая партия политических, мне об этом сразу же сообщали заключенные, потому что знали, что я очень отслеживаю это. Для тюрьмы очень важно — проявить свое отношение к оккупации через связь с такими, как я. Они только с нами могли разговаривать, что в России все гадское, они это увидели и поняли. Даже по паскудной информации они понимали, что Украина умет воевать, оказывается, вспоминают о том, что они ездили в Киев. Никто не рассказывал, как он ездил в Москву, в основном все вспоминали, как они ездили в украинские города. Это есть некое воспитание на тех политзаключенных, которые там оказываются. И естественно, ты не имеешь права пасовать. Пасовать перед ФСБ, перед «следаками», перед прокурором, перед судами. И те, кто пасонул и сегодня находятся в Киеве, понимают, о чем я говорю. Потому что к ним не было такого уважения, как к тем, как Сенцов, Балух и другие, потому что они достойны этого. Это своего рода образцы поведения в той суровой ситуации, ведь сам Крым – тоже зона. Там все пытаются стать рядом друг с другом. Может, их не так много сегодня, но они уже видны.

Я вам по секрету скажу, что я до сих пор общаюсь с тюрьмой. И знаю, что мое с Умеровым освобождение, освобождение наших военнопленных и то, что нам вдруг решили отдать эти ржавые посудины, активно обсуждают. Это все говорит о том, что наши усилия консолидированы и дают результат. А те, ко там сидит, видят, что теми, кто считали себя властелинами мира, им дано право беспередельничать, хорошенько дают по зубам. Это вдохновляет.

Я вам приведу пример. Первый звонок мне после освобождения был с лагеря с Урала. Это было в 4 утра в Анкаре. И там были заключенные наши с Крыма, которых этапировали к тому времени, и они нашли возможность позвонить мне. У них был такой эмоциональный всплеск: «Ну вы уделали Россию, Ахтем-ага». Я понимаю, что в моем лице они имели в виду всю ту борьбу, которое ведет общество, украинский народ, власть и мировое сообщество. Я знаю, что сейчас там, как воздух ждут концентрированное продолжения этой борьбы. Когда меня освободили, я говорил, что я не сомневаюсь, что мы будем забирать всех своих граждан. Не прошло и два месяца, два года вообще никого не давали, а отдали и нас, отдали и военнопленных, отдадут и их. Отдадут, вернее мы их принудим отдать. А мы должны высоко нести эту ответственность, мы как общество ответственны за наших граждан там.