Она могла бы спокойно работать на одном из спортивных каналов, рассказывая болельщикам о жизни польской футбольной премьер-лиги… Но сначала приехала на Майдан, а потом на войну – снимать сюжеты о том как добровольцы защищают Украину от российской агрессии. Она была ранена, у нее был сломан позвоночник, но встала на ноги и не просто начала ходить, а снова поехала на Донбасс. Ее зовут Бьянка Залевська.
Корреспондент TVN Discovery Polska и спецкорр «Эспрессо TV» в Варшаве и на восточном фронте Бьянка Залевська, в этот раз была в Киеве не больше суток.
«Вот сейчас говорю с вами, а мыслями еще там, потому что еще позавчера я записывала интервью с хлопцами, сидела с ними в блиндаже, слушала звуки взрывов, а вчера узнала, что некоторые из них ранены, – Бьянка очень эмоциональна. – И теперь не могу оторваться от телефона – смотрю: вышли на связь или нет? Прооперировали? Это столько эмоций – очень сложно переключаться от войны к миру. Сейчас улечу в Варшаву, но, думаю, что очень скоро вернусь. И даже, если мой канал не будет меня отпускать, возьму отпуск за свой счет и приеду».
В этот свой приезд Бьянка Залевська побывала в Авдеевке и на Луганщине. Именно там, в районе села Георгиевка, недалеко от Луганского аэропорта, в июле 2014 года она не только увидела первых раненных и убитых, но и пролила собственную кровь. Она возвращались со съемок на обычной легковушке, но попала под обстрел. Снайпер пробил переднее колесо – и машина перевернулась. Бьянка сломала позвоночник и получила осколок в ключицу. Российские боевики радостно сообщили, что ликвидировали «снайпершу», «дознавателя» и «садистку» батальона «Айдар», работавшую под журналистским прикрытием…
Но Бьянка так и не научилась стрелять. «Зачем?» – спрашивает она, если у меня есть камера.
Никто не верил, что после таких травм девушка сможет ходить. Но через три месяца после мучительных операций в Киеве и Варшаве, сложной реабилитации, она не только пошла, но и поехала на Донбасс.
«До сих пор восстанавливаю свое здоровье. Каждые полгода у меня операция – что-то вынимают, что-то ставят снова, – Бьянка грустно улыбается. – Но тогда мне было очень важно вернуться сюда – найти людей, которые спасли меня, ведь они рисковали своей жизнью, когда вытягивали меня из той машины. Мы обнимались и плакали. Со мной в машине были Яна и Женя, но был еще Сергей – боець Айдара, позывной Горец, – который за пару дней до ранения, в Георгиевке прикрывал меня своим телом от осколков. Я включила камеру, но начался обстрел. Меня кто-то толкнул на землю и втащил под БТР, камера улетела в траву и продолжала снимать как он закрывал меня. У него не было бронежилета. Вы понимаете, что все осколки мог получить он… Мы не были даже знакомы тогда. Боже, какие это люди – готовы жизнь отдать, но спасти другого!
Вот сейчас была за 100 км от Счастья. Но мне так хотелось в сам город, я так давно там не была. И ребята меня отвезли. Я снимала бабушку и дедушку, которым в 2014-м мина попала в квартиру. Я увидела, что у них уже стены построены, есть окно. Мне хочется возвращаться к людям, которых видела несколько лет назад, узнать, как они живут сейчас…
Мирная жизнь налаживается очень медленно. Очень бедно живут пенсионеры. Но люди понимают, что можно двигаться дальше, потому что их территории уже не заберут боевики, что можно снова налаживать бизнес. И хотя еще очень страшно – обстрелы иногда бывают, – но стабильность все же возвращается. Сейчас больше веры в то, что все это закончится».
Журналистка Бьянка Залевська рассказывает сегодня только о войне – о солдатах и о мирных жителях. «На первый-второй год войны, когда линия фронта активно двигалась, захватывались и освобождались города и села, журналисты часто спрашивали местных за кого они – за Украину или Россию, – вспоминает Бьянка. – Люди говорили: главное, чтобы не стреляли. Они боялись, смотрели, откуда журналисты, и отвечали так, как те хотели услышать.
Мне очень важно, чтобы не только в Польше, но и в Евросоюзе поняли, что, если б не украинские добровольцы, военные, то линия разграничения могла бы быть возле границы с Польшей. Мне некоторые мои коллеги говорят: только не снимай про военных – это не интересно, возьми гражданских. Но в 2014 году почти все военные, которых я встречала, были гражданскими – студентами, менеджерами, священниками, врачами, безработными, людьми с сомнительным прошлым… Я встречала людей со знанием нескольких языков, тех, кто бросил отличную работу в США, прекрасную карьеру в Украине.
Еще на Майдане я познакомилась с девушкой Алиной, которая говорила по-польски. Когда началась война, ей было 17, но она сказала, что ей 18, и поехала на передовую. Сейчас она учится в одном из театральных вузов. Я уверена, что она будет успешной актрисой – она очень красивая и умная. На войне она стала сержантом. Несколько лет готовилась к вступительным экзаменам в блиндаже – читала книги между обстрелами и службой. И она лучше всех сдала все экзамены, с самым высоким баллом.
Я рассказываю про военных, про жителей серой зоны, жертв войны, о тех, кто выехала с оккупированных территорий, о ветеранах, об их семьях – детях и женах погибших, о волонтерах, обо всех, кого зацепила эта война. Часто общаюсь с женами ребят, которые пропали без вести. Иногда они мне пишут в Facebook, что видели в моих репортажах своих родных. Благодаря этому не теряют надежду их найти. И когда они рассказывают, как они познакомились, то это – невероятные истории любви.
И поляки очень отзываются на эти истории. Потому что в новостях говорят о количестве обстрелов, сколько погибло и ранено. И это не сильно трогает людей. Но когда они видят историю одного человека, она попадает в сердце. Когда-то я показала историю любви на войне: вместо ресторана у них был блиндаж. Не было ложки, – рукой насыпали сахар в чай. Что главное счастье – возможность взять любимого за руку».
Зимой 2014-15 годов зрители писали Бьянке в Facebook и на канал тысячи писем, переживали, что хлопцам на передовой холодно, целыми коробками слали термобелье. Охрана грозила вынести журналистку вместе с гуманитаркой на улицу, потому что все эвакуационные выходы в здании канала были заставлены коробками. «Конечно, я все это забрала. Мы нашли несколько фур, которые отвезли все на Донбасс, я это снимала. Людям очень важно увидеть, что их помощь попала по адресу, это дает им силы помогать дальше. Я очень людям за это благодарна, и украинцы им благодарны. Потому что очень часто одна история человека – это история страны от Майдана до сегодня».
Едва восстановившись после тяжелейших операций на позвоночнике и возвращения на Донбас, Бьянка Залевська решается ехать в Сирию. «Я выучила украинский еще до Евро-2012, но бросила все в Польше, приехала в Киев, сняла квартиру, ездила постоянно на Донбасс. После Майдана, Крыма и Донбасса я уже не могла ни о чем другом думать, – признается Бьянка. – А когда в 2015 году Россия начала сильно бомбить Сирию, я поняла, что должна быть там. Три месяца искала возможность поехать туда. Потом два раза была в Ираке. Я думаю, что не увидела б «чужую войну», если б не война в Украине, которая научила меня быть ранимой в прямом и переносном смысле. Поэтому езжу, снимаю».
Зимой 2014 года Бьянка Залевська была награждена орденом Княгини Ольги, но не вспоминает об этом. «Многие мне говорят, что я, другие военкоры, волонтеры – мы все зависим от адреналина. Это не правда. Каждый раз, когда я еду на войну, очень боюсь. Но возвращаюсь туда с холодной головой и огромной благодарностью Богу за возможность жить. Я знаю, что не бессмертна…
С лета 2014 года, когда меня ранило, моя мирная жизнь очень поменялась. Я сейчас очень медленно езжу на машине, а раньше была гонщиком! У меня есть спортивный мотоцикл, и мои друзья-байкеры смеются, что меня легко обгонит велосипедист… Я больше не катаюсь на каруселях и не прыгаю на банджи, потому что боюсь. Когда я на войне, то даже звуки далеких выстрелов напоминают о том, что жизнь очень хрупкая».
Автор: Елена Шарпанская
Фото из Facebook Бьянки Залевськой
© Черноморская телерадиокомпания, 2024Все права защищены