Иногда я представляю, что я «данецкая». Нет, не из тех, которые «путинприди» и «новороссия головного мозга». Из тех, кто просто оказался не в то время не в том месте. Кто не махал триколорами, не рвал глотку под захваченными горсоветами, а просто молча был за Украину и верил в то, что власть – украинская власть – все решит и защитит их.

Каждый раз, когда я попадаю в дома людей, живущих на линии огня, мне становится жутко. Сначала от того, КАК здесь можно жить. Считая по утрам новые дырки в стенах от пуль, время от времени меняя листы шифера, пробитые осколками. Забивая пленкой выбитые в энный раз взрывной волной окна. Потом становится жутко от того, что при звуках выстрелов я приседаю или бегу за угол, а они лишь улыбаются: «Не бойтесь. Это по той стороне улицы стреляют».

Люди привыкли жить под обстрелами, зная, что в любую минуту могут умереть. Привыкли ложиться спать, зная, что их дом в любую минуту могут разбить снарядами, а во двор прилететь мина. Они на автомате несут свежую воду и новые свечки в подвал или погреб. Они безошибочно знают, какой звук полета снаряда, когда нужно прятаться, а когда можно идти с ребенком на улицу; на каком расстоянии стреляют, и в какое время на улицу лучше не выходить. На мой вопрос «Почему не уезжаете отсюда?» они либо смеются, либо вздыхают. Но ответ всегда одинаковый: «А куда нам ехать? Кому мы нужны?». Жутко. Потому что они говорят правду.

Я представляю себя на их месте: куда мне ехать? Хорошо, если мне 20 или 30. А если за 50? А если 70? Вот в один прекрасный день ко мне в дом прилетает снаряд. Дома нет. Ну, практически нет. Куда мне идти? Большинство оказавшихся в такой ситуации едет к родственникам. А если нет родственников? А если родственники отказываются принять на непонятно какой срок целую семью в свой дом? Ведь, чтобы отремонтировать дом хотя бы минимально, нужны немалые деньги. Во многих прифронтовых городах и селах, где и до войны с работой было не густо, сейчас ее нет вообще. Местные власти обычно могут помочь пленкой, чтобы закрыть разбитый дом от дождя. Могут помочь гуманитарные организации: вставить выбитые окна или дать минимальный набор стройматериалов. И вот тут у многих возникает вполне логичный вопрос: а где страна? Где государственная программа, которая на 5-м году обеспечивала бы людей, попавших в такую ситуацию, хотя бы временным жильем. Хотя бы на 3-4 месяца – чтобы человек успел найти работу и скопить денег на первый месяц аренды квартиры и гонорар риэлтору.

Хотя квартиру еще нужно найти. То, что популярный в начале войны лозунг «Единая страна» не работает, для меня стало очевидным после того, как мои друзья с Луганской и Донецкой областей, сознательные и патриотичные, волонтеры, активисты просто месяцами не могли найти себе жилье в мирном Киеве. Апогеем стали мытарства моего друга Жени из Луганска, который пошел воевать в добробат еще в июне 14-го. И воюет по сей день. О том, что Женя «предатель» пособники так называемой «ЛНР» узнали моментально, родителей – двоих пенсионеров – пришлось вывозить в срочном порядке. Так Женя и его семья потеряли все: квартиру в хорошем районе, дачу, которую только отстроили, и небольшой огород, одежду, вещи. Все, оставшись с тремя сумками в абсолютно чужой им столице. Квартиру нашли быстро, но спустя три года хозяйка решила ее продать, и пришлось в срочном порядке искать новое жилье. И тут началось самое интересное: обзвонив десятки найденных в интернете объявлений, Жене отказали все. Все! Из-за Луганской прописки.

Собственно, место прописки и было первым вопросом владельцев квартир. В лучшем случае, услышав про Луганск, отказывали и бросали трубку. В худшем – визжали про «сепаров», «так вам и надо». Вопреки тому, что Женя говорил, что военный, что воюет, что у него есть все подтверждающие это документы. Люди, которых он защищал более трех лет, называли его врагом и «сепаром».

Вернутся домой невозможно. В лучшем случае – плен и тюрьма. В худшем – … Ни он, ни его семья не требовали от страны ничего: Женя даже не стал оформлять себе переселенческие выплаты, мол, стране и так сложно, а мне зарплату платят. Квартиру нашли спустя месяц, за городом по рекомендации товарища по службе…

Популярен тезис про «сотни пустых домов по украинским селам – заходи и живи». Как в мультике «Простоквашино». Правда, на поверку оказывается, что обычно все не так просто: и у разваливающихся домов таки находится хозяин или наследник, который вполне логично хочет получить хоть какую-ту сумму за свою недвижимость. Некоторые из домов таки отдают, но для жилья они малопригодны. Есть, бесспорно, исключения, но такой дом нужно найти кому-то конкретному. Госоргана, который бы системно занимался поиском домов и координацией нуждающихся в жилье с бюрократической машиной, все так же нет.

В Авдеевке есть семейная пара, очень приветливые старики. Живут на самой окраине города, недалеко от позиций, поэтому в их двор летит постоянно. После попадания снаряда дотла сгорел их построенный собственными руками дом. Вместе со всеми вещами. Деду осколком «Града» оторвало ногу. Они живут в стареньком ветхом домике, в котором жили до постройки нового. При звуках взрывов и выстрелов рядом они даже не вздрагивают. Сажать огород боятся. Когда я зачерпнула горсть земли на нем, земля была вперемешку с пулями 50 на 50. То же самое во дворе: пулями усеяны и клумбы, и дорожки. Соседи говорят, у пары есть сын (где-то на той стороне), но в доме родителей он почти не появляется. Хлеб и самое необходимое старикам возят местные волонтеры. Говорите, найти «брошенные дома в селах, куда можно переехать»? А кто конкретно возьмется найти такой дом для этой пары? Кто возьмется оформить необходимые документы и помочь старикам переехать в тот дом? И кто из нас может представить, как это, прожив всю жизнь в городе, вдруг вырвать себя с корнями и уехать куда-то, где нет ни друзей, ни знакомых, не зная, как тебя примут на новом месте, и будет ли кому завезти буханку хлеба? Бабушка не умеет пользоваться интернетом, не может написать пост в Facebook с просьбой о помощи.

Многих «данецких» можно, конечно, осудить за гражданскую несознательность и пассивность, мол, нужно было что-то делать тогда, в 14-м. Но тех, кто предпочитает сидеть, зарыв голову в песок, вместо активных действий полно в любом регионе: и на Донбассе, и в Киеве, и на Закарпатье. Давайте быть честными с собой. «Они сами виноваты» – очень удобная формула, чтобы успокоить собственную совесть и оправдать собственное незнание. Ведь тот, кто видел Донбасс не только по телевизору, знает, что люди там есть разные. Есть отчаянные патриоты, есть классическая «вата», есть пофигисты, которым «лишь бы мир». Но хороших и верных Украине – все же больше в разы, чем тех, кто мечтает о триколорах в своем городе.

Мне сложно представить себя «данецкой» пенсионеркой, оставшейся в полуразбитом доме на линии огня, которой некуда идти и не от кого ждать помощи. И видеть, как твоя страна в это же время грызется по поводу очередного певуна на «Евровидении», в срочном порядке на государственном уровне меняет «індик» на «индик», а Верховный совет меняет «Мукачеве» на «Мукачево». А ты сидишь и слышишь «выход» и свист. Вздыхаешь и идешь в погреб. Ведь через полчаса окончательно стемнеет и опять начнется бой.

Автор: Евгения Подобная