Андрей Курков – известный писатель, президент украинского ПЕН-клуба. Он пишет по-русски и по-украински не только романы, но и нон-фикш, детские сказки, сценарии. Книги Андрея Куркова переведены на 36 языков. Он – единственный писатель постсоветского пространства, чьи произведения попали в топ-десятку европейских бестселлеров. Он много путешествует вслед за своими книгами, причем география поездок обширна – Франция, Германия, Испания, Дания, Нидерланды, Карпаты, Станица Луганская, Индия, Бельгия…

Но сегодня мы будем говорить не о литературе или путешествиях, а о Луганщине, где не так давно побывали Андрей Курков и его товарищи по писательскому цеху.

«Схід читає» – проект Благотворительного фонда Сергея Жадана, который реализуется в партнерстве с Украинским институтом книги при поддержке Международного фонда «Відродження». Небольшая писательская команда, возглавляемая Сергеем Жаданом, – Евгений Положий, Иван Андрусяк, Татьяна Стус и Андрей Курков – за несколько дней побывали в Сватово, Старобельске, Станице Луганской и Счастье.

Своими впечатлениями от увиденного и услышанного на Луганщине Андрей Курков щедро поделился на своей странице в Facebook короткими зарисовками и фотографиями. Как, например, такими: «Вечерний Старобельск. Родина Сергея Жадана. Тут есть памятник Махно и Кисе Воробьянинову. А еще в начале войны, в отместку за поваленный памятник Ленину на Бессарабке в Киеве, здесь повалили и разбили памятник Тарасу Шевченко. Теперь тут стоит новый Тарас Шевченко, а старых и новых Лениных больше не будет!»

Андрей Курков остро реагирует на все происходящее в стране. В конце 2013 года он вышел в центр Киева вместе с теми, кто поддержал избитых студентов. Вскоре свет увидела его книга «Дневники Майдана». Война пришла на донецкую и луганскую земли, и Курков пишет роман «Серые пчелы».

– Последний раз я был на Донбассе в 2015 году, – вспоминает Андрей Курков. – А последние два-три года не ездил, хотя очень много общался с теми, кто переехал с оккупированных и неоккупированных территорий в Киев, во Львов. Это было важно не только для романа «Серые пчелы».

Конечно, ситуация сейчас намного лучше, чем три года назад. Но в этом есть маленьких подвох, потому что ситуация стабильна, а это означает, что линия фронта действительно превратилась в границу.

Из Facebook: «Кондрашовская школа Станицы Луганской пережила два прямых попадания града. Когда она снова заработала, в нее поначалу вернулось только 70 учеников из прежних больше двух сотен. Но теперь там снова более 200 учеников, среди которых много детей переселенцев. Кроме того, в школе «обучаются» онлайн больше ста детей с захваченных территорий».

Понимаете, люди уже свыклись с тем, что есть ТА сторона и НАША сторона. В Станице Луганской – единственный пешеходный переход на всю Луганскую область, собственно, из одной ее части в другую. И там, как раз, тяжелее всего жить людям именно из-за этого перехода.

Из Facebook: «Станица Луганская. Пешеходный переход на ту сторону. Тех, кто приходят с той стороны, местные жители называют “туристами”, при этом кавычки “слышны” в интонации, с которой произносится это слово. Те, с другой стороны, сначала образуют бесконечные очереди перед всеми пятью банкоматами Станицы Луганской, получают украинскую пенсию, отоваривают ее, грузят купленное на вот такие тачки и идут обратно. Иногда до тысячи человек не успевает вернуться на свою “ту” сторону и тогда они ночуют в двух вагонах электрички на станции. Электричка ходит отсюда до Старобельска и перед рейсом, конечно, ночлежники ее покидают, уступая место настоящим пассажирам. Те, кто побогаче, снимают у местных жителей комнаты. Из-за такого количества прихожих-приезжих цены на такси в Станице Луганской можно сравнить с киевскими. А местные жители, чтобы снять свою зарплату с карточки, часто ездят на маршрутках в соседние населенные пункты, где достояться в очереди до банкомата реальнее, чем у себя дома».

Людей очень много. Если сравнивать со Сватово или Счастьем, где тихо и уютно, где почти нет людей на улицах, в Станице, как по Крещатику ходят. Но треть пешеходов – с тачками на четырех колесах, в которые пакуют все, что можно скупить, и везут на ту сторону. К сожалению, в этот раз мне не удалось пообщаться с людьми с той стороны, – было мало времени, наши встречи с читателями были заранее расписаны. Но могу сказать, что они уже готовы общаться, а еще три года назад не хотели совсем. И даже люди, которые жили на нашей стороне, я помню, Северодонецк, пробовал заговорить на улице, шарахались от меня как от прокаженного. Только дети говорили. Сейчас вижу, что если в любую очередь стань, с тобой сразу будут говорить. Очередь – это стихийный коллектив, который и жалуется, и делится проблемами. И если было бы время, постоял бы в очереди на переход, чтобы понять настроения и то, что людей волнует.

А вот на нашей стороне люди очень негативно относятся к тем, кто приходит с оккупированных территорий. Это для меня такое открытие. Они их называют «туристами» в кавычках, и считают, что они мешают им жить нормально. Они как нашествие постоянное – с утра до вечера. Причем негатив этот абстрактный ко всем, кто толпа. Но я думаю, что если у кого-то остались там родственники, то связи не прерывались, люди как ходили, так и ходят в гости, хотя «гостями» это уже не назовешь. Просто поддерживают связи, общение.

При этом стало намного больше людей, которые рационально, а не эмоционально смотрят на ситуацию. Видел много людей, которые понимают, что это – Украина, и что они хотят жить тут, а не так, как живут на той стороне. Конечно, проблемы решаются, но надо понимать, что их такое количество, что за 5-10 лет их все не переборешь.

В основном встречи писательской команды проходили в местных библиотеках. Андрей Курков очень тепло написал у себя на странице в Facebook о героических сотрудницах библиотек.

– Надо понимать, что на такие встречи приходят люди, которые более-менее позитивно настроены по отношению к Украине, – отмечает Андрей Курков. – В Счастье, например, заметил несколько довольно критически настроенных людей. Один ко мне потом подошел, прячась от камер – там все фотографировались, селфи делали. А он говорит, что ему не надо светиться. «Спасибо, вам! Я не читал ваши книги, только интервью, но спасибо!» – и ушел быстро. За что «спасибо», не знаю…

На некоторых встречах я читал отрывки из «Серых пчел», на некоторых – просто говорил. Книги в библиотеки мы привезли, так что можно брать и читать. В принципе, эти читательские круги стабильны.

Но вот в Станице Луганской сказали, что у них не показывают украинские телеканалы, ни одного, – только те, что с той стороны. Говорят, сигнал не добивает, и в Киеве ничего для этого не делают. А нам здесь говорят, что мы покрываем даже их территорию своими каналами.

Приятно, что местные библиотеки – живые организмы. Там работают библиотекари-активисты, которые понимают и знают, как подавать на гранты, как получать больше книг и компьютеры, куда и к кому обратиться, чтобы поменяли окна на хорошие металлопластиковые, чтобы в помещениях было теплее. И в таких городках библиотеки становятся хабами и клубами, где можно и погреться, и почитать, и, думаю, что и чаю себе сделать.

Я писал об этом в Facebook, что 5 месяцев Станица Луганская жила без электричества. И тогда очень много людей, даже под обстрелами, перебежками пробирались к библиотеке и оставались там часами, если не весь день, брали книги и читали при свечах. Первыми приходили библиотекари, а уходили последними. После того как я это написал и выложил фотографию троих женщин-библиотекарей из Станицы Луганской, мне написала знакомая из Верховины – местная активистка и художница Оксана Сусяк. Написала, что готова бесплатно принять их на пансион, чтобы они отдохнули в Карпатах в любое время, когда смогут приехать.

Фонды в большинстве библиотек остались еще с советских времен. Хотя было письмо с указанием списывать советскую литературу и заменять ее уже постсоветскими изданиями, имеется в виду и классика, и современная украинская литература. Но при этом замену не присылали. А библиотекари не могли просто так выбрасывать книги. Это одно. Другое, что в последние годы все книги на Донбасс приходят на украинском языке, потому что по государственной программе всю литературу можно закупать только на украинском языке. Но приходят люди среднего и старшего возраста, ищут новые книги, берут на украинском, пробуют читать и возвращают, говорят, не могут. Хотят читать на русском, а на русском уже давно ничего нет. При этом нет и книжных магазинов в таких городках и поселках как Станица Луганская или Счастье. Думаю, что харьковское издательство «Фолио», в котором печатаются мои книги на русском языке, зная такую ситуацию, отправляя книги для библиотек Донбасса, положило и литературу на русском языке.

Знают ли на Донбассе современных украинских писателей? Ивана Андрусяка и Татьяну Стус знают, потому что дети их цитируют – произведения этих авторов есть в школьной программе. Сергея Жадана знают точно. Возможно, меня и Евгения Положия знают меньше, хотя библиотекари говорят, что наши книги берут постоянно, даже очередь стоит на некоторые. Но это читатели, а они никогда не были в большинстве. Думаю, что если спросить на улице, не знают никого. В таких городках не надо даже ставить фамилию на афише, достаточно написать: «Встреча с писателем». Потому что у них так – встреча с доктором или с астрономом, или с профессором философии. То есть, они будут определять, интересна ли им вообще встреча с писателем, а какой он придет – это уже бонус: либо бонус-плюс, либо минус.

«Первый снаряд попал в церковь. И уже на следующее утро стали жители покидать Малую Староградовку. Сначала отцы матерей с детьми отправляли по родственникам: кто в Россию, кто в Одессу, кто в Николаев. Потом и сами отцы ушли: кто в «сепаратисты», а кто в беженцы. Последними вывозили отсюда стариков и старух. С криками, плачами, проклятьями. Шум стоял страшный. И вдруг однажды так тихо стало, что Сергеич, выйдя на улицу Ленина, чуть от тишины не оглох. Тишина та тяжелая была, словно из чугуна вылита». Это из книги «Серые пчелы». Написанное несколько лет назад, сегодня становилось, словно, живыми иллюстрациями к роману. И Андрей Курков эту мою догадку подтвердил.

– Сейчас идут репетиции в Театре на Подоле – ставиться пьеса по «Серым пчелам». Там должен быть видеоряд фоном. И мы выбираем, где же его снимать – брошенное село, пустые дома. А выходит, что снимать можно где угодно – сотни квадратных километров пустых домов.

Вот запись из Facebook: «Станица Луганская. Дома с закрытыми глазами. Из более, чем 5000 домов во время боевых действий были разрушены или повреждены взрывами 2800 домов. БольшАя часть из них до сих пор пустует. Узнать “мертвый” дом легко – к его калитке не ведет протоптанная в снегу тропинка».

Они так и чередуются – три дома пустых, один – жилой, один – разрушенный, опять – два жилых, пять – брошенных и так далее. Кстати, пустые дома видно, что подремонтировали, но хозяева уехали и, наверное, ждут лучших времен, чтобы вернуться.

Но при этом есть запрос на комнаты отдыха для «туристов» с оккупированных территорий. Там целая экономика возникла на этом. Парадоксально, но эта суета, этот полубизнесовый муравейник, который возник возле КПВВ, думаю, останется и когда все стабилизируется, и когда вернется к нам оккупированная территория. Это будет означать, что Станица Луганская станет, как говорят, базарным городом. Там уже привыкли к логистике инфраструктуры, знают, где что продается, протоптаны уже все тропинки коммерческие.

Но ожидать, что мирная жизнь наладится быстро и безболезненно не стоит. Вспомним ситуацию с Приднестровьем. Десятилетия прошли с той войны, и все остались при своих интересах, но нет такой ненависти, наоборот, идут поиски общего решения вариантов сосуществования с пользой для обеих сторон. Именно для обеих. Обе стороны остались. У нас, надеюсь, такого не будет. Потому что, если останется под оккупацией часть Луганской и часть Донецкой областей, то это будет то же Приднестровье.

Если говорить о Станице Луганской, о том, что раздражает ее жителей, то местная власть, думаю, может влиять на Ощадбанк, например, чтобы увеличить количество банкоматов, потому что Привата я там не видел. И там, где образуется толпа, нужно делать все возможное, чтобы люди не стояли по полдня в очереди. При этом у местной власти есть и масса других проблем – электричество, газ… Встречался с несколькими чиновниками, и скажу, что если б в Киеве работали как там, то Киев уже был бы Нью-Йорком. Потому что там нужно реагировать мгновенно. У нас же – сказка. Извините, что скажу о своих проблемах, но в августе прошлого года заказал у водоканала поставить два счетчика. В октябре звонил, сказали: ждите, и дали новый номер заказа. Но до сих пор ничего не произошло. А там такого быть не может. Получили сигнал и тут же отреагировали. Так и в Донецкой области, я знаю это по Мариуполю.

Конечно, мы поедем на Донбасс еще. Уже Сергей Жадан запланировал две поездки (в эти дни молодые украинские писатели под командой Сергея Жадана уже отправились в Мироновское, Бахмут, Попасную, Лисичанск, Северодонецк – ред.). Будет еще проект ПЕН-клуба – выступления молодых украинских писателей в 28 райцентрах Украины, среди которых есть и Донбасс, и Харьковская область. В принципе, оживление такого общения не только о литературе, но и о политике, социальных проблемах, все-таки помогает нашему обществу взрослеть и становиться более независимым в том числе и от чиновников – патернализм потихоньку уходит, но нужно, чтобы его заменяла не депрессия, а активная жизненная позиция.

Но это пока сложно, потому что на одной из встреч нас прямо в лоб спросили: «Писатели, скажите: за кого нам голосовать?» На что Сергей Жадан ответил, что он свой выбор сделал, а собравшимся советовал голосовать за будущее Украины, решить, кто может его дать, а кто обещает вещи, которые нереально выполнить.

Из Facebook: «В самом начале войны мадонну на здании библиотеки и клуба в Станице Луганской нарисовал художник из Львова Лев Скоп. Она смотрит лицом на другой берег Сиверского Донца. От этого здания до позиций сепаратистов 500- 600 метров и мадонна сразу стала любимой целью вражеских снайперов. Если ее рассматривать внимательно, то видно, что в нее вошли пули с другого берега».

Если же говорить об образовании в Украине единой поместной церкви, то, по моим наблюдениям, для Донбасса, это не актуально. Они еще даже не понимают о чем речь. Донбасс, как и юг, консервативно отнесутся к этому вопросу, возможно, даже будут сопротивляться независимой Украинской православной церкви. Хотя все зависит от батюшки – местного священника. Если он представлял Киевский патриархат, а теперь единую поместную церковь, имеет доверие и авторитет, то за ним, в любом случае, пойдут. Но ведь там очень много церквей именно Московского патриархата. И радостная информация в наших новостях о том, что одна или две церкви перешли в УПЦ – это не много, потому что у Московского патриархата 11 тысяч общин по всей Украине, и если они 100 или 200 потеряют, это не будет означать победу новой церкви.

Из Facebook Андрея Куркова: «Административное здание райцентра Сватово. На фасаде – история украинской культуры крупным планом. Сюда в 2014 году примчался с вооруженными боевиками Алексей Мозговой, бывший местный организатор самодеятельности, а также бывший начальник военкомата в Лисичанске. Его отряд встретили в центре Сватово вооруженные охотничьими ружьями и карабинами местные фермеры. Встретили и заставили вернуться из Луганска восвояси. Поэтому Сватово и уцелело. Ну, а фасад показывает, что уцелело оно почти чудом, иначе зачем бы рассказывать со стен администрации района историю Украины, ее культуру и напоминать слова государственного гимна Украины?».

Автор: Елена Шарпанская
Фото из Facebook Андрея Куркова

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook