Было время, и не так давно, когда я смеялась над словами «язык вражды». Я злобно смеялась, потому что мне хотелось мести, хотелось отомстить тем, кто отнял у меня дом, только виновными я назначила совершенно не тех, на ком действительно лежит вина. Тогда я находилась сначала в оккупации, потом было бегство во Львовскую область, и только примерно где-то в 2017 году, когда психологическое состояние стабилизировалось, наступило отрезвление. Мне понадобилось три года, чтобы понять реальную опасность и разрушительную силу языка ненависти. Ибо он показывает простой выход из любой ситуации: «всех перестрелять, пересажать, всем заткнуть рот, кто не с нами, тот против нас, некогда думать, война идёт». Судя по словесным баталиям в общественном секторе, такой вариант, увы, довольно популярен. Почему?

ВЧЕРА

Война. Вот причина обострения противоречий в украинском обществе. Россия развязала против Украины подлую гибридную войну, и пытается подать её под соусом «внутреннего конфликта» или «украинского кризиса». Западная, европейская пресса довольно часто повторяет эти слова, что наводит на вывод: месседж, увы, приживается. В Украине вопрос Донбасса вызывает столько обсуждений, перепалок и даже провоцирует взаимную неприязнь оппонентов, поскольку именно Донбасс выбрала Россия в качестве поля боя. Поля боя, где находятся живые люди. Где гибнут украинские военные. Где Украина борется за выживание.

Боль вызывает страх, злость, она требует отмщения. Мстить лучше тому, кого проще достать. Весной 2014 года Россия развязала войну против Украины. Сначала был Крым, куда, как к себе домой, зашли «вежливые зелёные человечки». А потом был Донбасс. И практически сразу, во время митингов «за отделение Донбасса» в Донецке и Луганске, появился чёткий образ врага Украины. Ага, семь с половиной миллионов врагов. Почти никто не задумался, а бывает ли такое вообще, логично ли это? Российская пропаганда разыграла спектакль, как по нотам, вмешав крупицу правды в море лжи, и этой эмоциональной, подлой лжи поверили. Поверили, несмотря на то, что на митинги «местных жителей» привозила вереница автобусов из российского Ростова-на-Дону; несмотря на то, что «референдум» 11 мая 2014 года воспевали в своих сюжетах истеричные российские пропагандисты самого похабного пошиба; несмотря на то, что в открытом доступе была и есть информация о донецком, луганском и крымском сопротивлении гражданского населения оккупантам.

И как-то так случилось, что в пылу праведного гнева, которым Украина заражалась через социальные сети и экраны телевизоров, кое-кто подзабыл о том, что, когда российские оккупанты вторглись на Донбасс, они наступали не на отдельный регион по «зову местного населения», а на всю Украину. И готовилось это подлое вторжение давно, поскольку любая военная операция требует чёткого, детального планирования, просчёта всех возможных обстоятельств, словом – тщательной подготовки. И, судя по событиям этих пяти лет, подготовилась Россия основательно. А умы украинцев к мысли о «предательском Донбассе» готовили уже по ходу развития российского геополитического шоу на украинской сцене, залитой кровью нашего народа. Есть там и кровь солдат из Донбасса, которые одними из первых присоединились к добровольческим батальонам, а какова была роль добробатов в самом начале войны, когда мясорубка перемалывала территории и судьбы, надеюсь, никому напоминать не нужно.

Что же произошло, почему образ «не такого» Донбасса с такой лёгкостью прижился в украинских медиа, в народе? Почему стигматизация и дискриминация внутренне перемещённых лиц (переселенцев) уже стали обыденным явлением? Почему люди до сих пор, спустя пять лет, всё так же пишут в Facebook: «Я хочу дожить до того времени, когда смогу сказать о том, что я из Луганска, не пряча виновато глаза»? Не потому, что украинцы – злобные люди, готовые перегрызть друг друга при первой угрозе. Не потому, что Донбасс всегда ненавидели. Не потому, что украинцы не любят свою страну настолько, что сами способствуют её расколу и разобщению. А потому, что всем нам больно. Потому что война оставила свой грязный, болезненный отпечаток на всех нас. Страдающий человек склонен к эмоциональному восприятию любой ситуации, что уж говорить о войне. И поэтому, когда пропаганда пальцем показала на Донбасс, определённая часть народа с готовностью приняла такую позицию.

СЕГОДНЯ

Для меня всё это какое-то время было понятным и логичным. Но я думаю, что сейчас, на шестом году российской агрессии против Украины, неприятие огромной части сограждан переходит в разряд личного выбора, это уже не на 100% влияние пропаганды. Да, к войне нельзя привыкнуть, её нельзя принять, но можно пройти период адаптации, и возродить в себе умение адекватно воспринимать информацию. Культура потребления информации в принципе очень важна, но она становится необходимой, если говорить о жизни в условиях вооружённого конфликта. Медиаграмотность – это то, что даёт не только гарантию защиты от фейков и вбросов, но и помогает беречь личные ресурсы, которые сейчас как никогда необходимо расходовать рационально. Вот мы листаем ленту новостей, и видим информацию о том, что «переселенцы из Донецка ограбили квартиру, в которой жили, и унесли даже советскую газовую колонку», включаем способность критически мыслить, и понимаем, что в данной ситуации стоит подумать над такими вопросами:

• о чём эта «новость», какую смысловую нагрузку она несёт, какую цель преследует?
• какое значение в данной ситуации имеет региональная привязка – неужели правонарушения, совершённые украинцами из других регионов, более одухотворены и благородны?
• зачем, в конце концов, переселенцам, не имеющим собственного жилья, газовая колонка, куда они её подсоединят, как будут пользоваться, в чём великий смысл?
• каковы последствия такой «новости» для единства украинского народа, не самые ли плачевные?

Или, например, другая «новость» – о том, что «дончане остановили колонну украинской техники». Анализируем, думаем, понимаем следующее:

• каким таким «простым местным дончанам» были известны маршруты передвижения военной техники?
• каким образом «простые местные дончане» добрались до места, где проезжала украинская техника, ведь вообще-то речь идёт о чистом поле, куда маршруткой или частным транспортом не очень-то и доберёшься?
• каков практический результат: была ли остановка колонны, были ли украинские военные, которые повернули обратно, проигнорировав приказ командования?
• какую цель преследуют эта «новость» и ей подобные, если они представляют собой набор букв, далёких от журналистских стандартов, этики, и элементарной логики?

Выводы сделать довольно просто. Но, тем не менее, подобные «материалы» в отечественных медиа появляются регулярно, а это, увы, свидетельствует о том, что на них есть серьёзный запрос. И с этим нужно работать, повышая уровень медиаграмотности населения. Предупреждён = вооружён: на подготовленного человека, который знает о том, что пропагандистов интересует не восстановление справедливости в Украине, а раскол нашей страны, Кремлю будет уже гораздо сложнее оказать эмоциональное влияние. Важно, чтобы украинцы наконец поняли: нет «правильных» и «неправильных» украинцев, есть единый народ Украины, который ольгинские тролли сталкивают лбами. Разве приятно ощущать себя фундаментом для построения не новой Украины, а российской колонии?

Для меня как для журналистки и членкини общественной организации повышение уровня медиаграмотности населения – задача сегодняшнего дня. Пока не стало поздно, пока мы можем справиться сами, пока всё ещё в наших руках. Пока Украина – наша страна, и только наша.

ЗАВТРА

Кто только не обсуждает будущее Донбасса. Сколько экспертов и эксперток, столько и стратегий деоккупации. И это прекрасно – ведь масштабы обсуждения темы говорят о неравнодушии, говорят о том, что Донбасс всё ещё часть Украины, от него не отказались. Но, как известно, «всегда есть подвох». © В украинское законодательство настойчиво пытаются ввести слово «коллаборанты». Здесь, на мой взгляд, есть два опасных момента: а) украинское законодательство содержит достаточно механизмов для наказания правонарушителей, преступников; б) термин «коллаборант» уже успел приобрести эмоциональную окраску, он прочно связан с искусственно созданным образом «предателей».

Вопрос – для чего, говоря об ответственности правонарушителей, во-первых, подключать эмоции, вводить слово «коллаборант» в паблики, сообщества, закрытые группы, в безобидные тексты; во-вторых, акцентировать внимание на региональной привязке – ведь преступления, связанные с вооружённым конфликтом, совершаются гражданами Украины по всей территории Украины? Есть общественники, юристы и политики, которые используют слово «коллаборант» довольно осторожно, но гораздо ярче и эмоциональнее, и даже подкупающе честно и справедливо выглядят те, кто на публику полыхают праведным гневом, используя статусы переселенца, участника боевых действий, пострадавшего вследствие вооружённого конфликта etc.

Так уж повелось, что слова «Донбасс» и «наказание предателей и пособников оккупантов» вот уже пять лет, к сожалению, часто стоят рядом. А такой несправедливый подход рискует внеси ещё большую сумятицу в украинское общество, и без того раздираемое противоречиями. «Предатели», «пособники оккупантов» – это всё эмоциональные слова, которые дают выход гневу, а ведь «беспристрастие есть сама сущность правосудия, ибо правосудие, совершенное с пристрастием, находится в опасности не быть правосудием». ©

Можно взглянуть на ситуацию под другим углом. Зайдите в Facebook и почитайте посты некоторых львовян, киевлян, одесситов, харьковчан(…) о ситуации в стране, о поддержке так называемых «республик» «ЛНР» и «ДНР», о том, какой Путин «молодец». Служба безопасности Украины проделывает титаническую работу, разоблачая конвертационные центры, созданные для финансирования «Л/ДНР», и далеко за пределами Донецкой и Луганской областей регулярно задерживает граждан Украины, стремящихся создать очередную «народную республику» у себя дома. Если руководствоваться эмоциями, то это ведь тоже пособничество оккупанту и призывы «путенвведи»? А вдруг он таки возьмёт и кааааак введёт? Или, может быть, все на самом деле понимают, что мало зависит от того, зовёшь ты или не зовёшь войну – она просто приходит, и всё.

Что будет с Донбассом завтра, если сегодня всё останется так, как есть, а потом – усугубится? Много говорится о возвращении территорий, ещё больше – о том, «как вернуть умы». Но ведь люди всё это время живут на не Луне, а в своих домах, а российской (как и украинской) пропаганде подвержены все без исключения территории нашей страны, и всё без исключения население Украины. На мой взгляд, «возвращать» никого не придётся, потому что никто никуда не исчез. Те, кто живёт в оккупации – живёт на украинской территории, временно оккупированной Российской Федерацией. Возможно, расследование, разбирательство и наказание следует оставить компетентным органам? И нечего плакать: «Ой, у нас такие правоохранители…». Какие есть. Не самые, кстати, плохие. А одна из функций гражданского общества, если я не ошибаюсь, – это контроль и пристальное наблюдение за всеми происходящими в государстве процессами.

Донбасс – часть Украины, что бы нам ни внушала российская пропаганда. И от того, каким станет будущее Донецкой и Луганской областей, зависит будущее всей Украины в целом. Ведь нельзя просто отнять часть организма, и надеться, что всё будет, как раньше, и даже лучше. Не будет.

Авторка: Марина Курапцева, независимая журналистка, членкиня общественной организации «Альянс за гражданские права»

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook