Пока вы отходите от президентских выборов и бесконечных выходных, вызовы, которые стоят перед Украиной, все еще существуют. Возвращение оккупированного Крыма, прекращение боевых действий на Донбассе и последующая реинтеграция этого региона, улучшение экономики, борьба с коррупцией… Относительно всех этих пунктов применима поговорка из литературной классики Крылова – «а воз и ныне там».

А еще застопорено освобождение украинских пленных и политзаключенных из застенок и подвалов террористических группировок «Донецкая народная республика» и «Луганская народная республика», а также тюрем на территории необъятно-агрессивной Российской Федерации.

Самым известным из списка этих без преувеличения несчастных людей является Олег Сенцов. Отчасти из-за фантасмагорических обстоятельств его сфабрикованного дела, отчасти из-за голодовки, отчасти из-за его поведения, отчасти из-за поддержки Запада.

Напомним, 25 августа 2015 года российский «суд» признал Сенцова якобы виновным в «создании в Крыму террористического сообщества и руководстве им, покушении на приобретение взрывных устройств и незаконном хранении огнестрельного оружия и боеприпасов, двух террористических актах и подготовке еще одного теракта» и приговорил кинорежиссера к 20 годам лишения свободы. С октября 2017 года он находится в заключении в городе Лабытнанги, который расположен за Северным полярным кругом.

Перед самим приговором на суде прозвучала важная информация, а именно рассказ Сенцов о том, как его пытали российские силовики.

«9 мая Саша Кольченко позвонил и сказал, что неизвестные люди арестовали Афанасьева. Я принимал меры к его поиску. А позже Афанасьев позвонил сам и голосом приговоренного к смерти пригласил встретиться. Я предупредил журналистов, что начались аресты активистов и меня тоже уже ищут.

10 мая я был задержан возле подъезда собственного дома. Меня кинули в автобус и с мешком на голове, в наручниках привезли в здание СБУ, тогда уже ФСБ. Посадили на стул и стали допрашивать довольно жестко. Спрашивали, знал ли я Чирния и Афанасьева.

Меня стали избивать, руками, ногами, спецсредствами. Стоя, лежа, сидя. Трудно сидеть на стуле, когда тебя бьют дубинкой. Меня душили пакетом. Видел в кино, не понимал, как люди ломаются. Это очень страшная штука. Четыре раза я через это прошел. Угрожали изнасиловать дубинкой в извращенной форме. Это продолжалось часа три-четыре. Когда утомились, меня повезли на обыск, и только там я узнал, что это сотрудники ФСБ. Они думали найти там оружие, террористов каких-то, но там был только мой малолетний ребенок, при котором проходил обыск. Ничего, кроме денег на фильм, они не нашли, привезли обратно и стали допрашивать дальше, но уже без пыток. Я сидел на стуле, с пакетом на голове и в наручниках», – заявил украинский кинорежиссер на суде.

Эти слова стали одной из причин, по которой в конце сентября 2018 года Европейский суд по правам человека передал российским властям для дачи объяснений дело Сенцова.

Тогда ЕСПЧ дал срок правительству России до 16 января 2019 года для дачи письменного заключения по делу и ответить, в частности, на вопрос о том, подпадал ли Сенцов под юрисдикцию России, когда его судили. При этом суд увязал рассмотрение дела украинского режиссера с делом «Украина против России», касающимся аннексии Крыма.

Жалоба Украины против России была подана в марте 2014 года во время начала российской оккупации украинского полуострова Крым. В документе сказано, что «в результате российской агрессии были нарушены право на жизнь; право не подвергаться пыткам, бесчеловечному и унижающему достоинство обращению; право на справедливое судебное разбирательство; право на уважение личной жизни, свободы религии, свободы выражения мнения, свободы собраний и объединений; право на эффективные средства правовой защиты, запрета дискриминации; право на уважение имущества и свободы передвижения».

И хотя российским властям давали время до января, ответ был дан только в конце апреля. И он ожидаемо циничен.

«Олег Сенцов не подвергался жестокому обращению во время задержания, а зафиксированные у него гематомы и ссадины имеют «альтернативное происхождение», – божатся в Минюсте РФ.

Ссадины и кровоподтеки у Сенцова российские власти объясняют тем, что во время ареста и обыска он «на непродолжительное время был прижат лицом к стене».

«Что касается Геннадия Афанасьева, который на процессе отказался от показаний следствию и заявил, что дал их под пытками, то сам Афанасьев в ЕСПЧ не обращался – следовательно, суд ни при каких обстоятельствах» не может исследовать этот вопрос», – заявил уполномоченный России в Страсбурге замминистра юстиции Михаил Гальперин, подписавший ответ российских властей ЕСПЧ.

По его данным, в отношении «засекреченных» свидетелей якобы были соблюдены все требования российского УПК.

«Что касается вопроса о фальсифицированных доказательствах, то власти России удивлены постановке такого вопроса. Оценка доказательств является задачей и исключительной привилегией российских судов, а «Европейский суд не может выступать в качестве суда четвертой инстанции», – жалуется российский чиновник.

«Но существуют четкие международные стандарты оценки доказательств в уголовном процессе. Доказательства, полученные с помощью пыток, не могут служить основанием для признания кого-либо виновным. Оценить процесс на соответствие таким стандартам помогут правозащитные НКО, привлеченные к делу в качестве третьих лиц. Разбирательство вступило в финальную стадию: до 3 июня заявители должны представить дополнительные аргументы в пользу требования о справедливой компенсации», – возразила адвокат Наташа Добрева, представляющая Сенцова в ЕСПЧ.

Автор: Александр Кошелев
Фото: «Радио Свобода»

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook