«Первый большой митинг на Красной площади в Москве организовали крымские татары в 1987 году, – Эрфан Кудусов говорит неспешно. Свою историю вспоминает с грустной улыбкой. – Мне – 18. Я проездом Москве мельком все это видел. 1989 год, перестройка, у нас такие надежды! Крымские татары верят, что страна изменилась, что будет демократия, правда и справедливость… Я закончил Ивановский университет с самым длинным названием в Советском Союзе – Иваново-Вознесенский имени первого в России рабоче-крестьянского совета рабочих и всяких других депутатов. Приехал в Крым. У меня прокурорско-следственная специализация, диплом защитил по теме «Убийства с особой жестокостью». Сдал документы в, тогда еще, Крымскую областную прокуратуру, с надеждой, что я буду, расследовать преступления. Прошло три месяца. Меня вызвали к главному прокурору Крыма. Как сейчас помню, Тесак Зиновий Дмитриевич, позвал прогуляться. Мы вышли в центр Симферополя, он, видимо, не хотел в кабинете говорить. «Извини, сынок, ты – крымский татарин?» «Да». «Мы крымских татар на работу не берем».

На этом весь мой задор и пафос вчерашнего студента, будущего сотрудника прокуратуры, закончился. Тогда еще работали негласные указания ЦК КПСС и Политбюро. А сейчас ситуация еще хуже. В результате оккупации мы стали людьми, я не знаю, какого сорта. Но сами себя мы ощущаем честными, патриотами Украины и знаем, что Крым вернется. Все, что о нас думают оккупанты, это их проблемы».

Крымский татарин Эрфан Кудусов – общественный активист, глава крымского отделения партии «УКРОП». Многие киевляне и гости столицы знают его замечательный арт-салон «Сандык» (Сундук) в центре Киева.

Но искусство сегодня – отдушина. Почти все свободное время занимает общественная работа. Например, июль – это Мотопробег Единства из Ужгорода до Запорожья. «Украина – единая», – утверждают и организаторы, и участники, среди которых и наш герой Эрфан Кудусов.

Он родился в Узбекистане. От бабушки и отца узнал о том, что его настоящая родина – Крым, небольшое село под Симферополем, которого уже давно нет, – Бешуй, где родилась бабушка по маме. В 21 год 18 мая 1944 года она была выслана, как и все крымские татары. Отец Эрфана двухлетним малышом тоже пережил депортацию.

Впервые Эрфан увидел Крым и море в 12 лет, но тогда это был туризм. Почувствовать себя дома смог гораздо позже, только в 1991 году. Он поселился в Ялте и никуда не собирался уезжать, ведь здесь женился, тут родились трое деток.

«Все эти 23 года мы жили в Крыму, строили дома, растили детей, занимались бизнесом, нас никто не преследовал, – говорит Эрфан Кудусов. – Народ, не смотря ни на что, имел возможность развиваться, сохранять культуру, язык. Но сегодня мы столкнулись с гигантской репрессивной машиной, которая гасит все».

С момента появления в открытом доступе фотографий Ханского дворца в Бахчисарае не утихает возмущения и протесты не только историков и музейщиков, но и всех, кому дорога история Крыма.

«Это ужасно, – голос Эрфана становиться звонче и тверже. – Если на Красной площади начать разрушать объекты, и строить вместо них бетонные коробки, это будет то, что делают оккупационные власти, под видом реставрации, в Ханском дворце. Тотальное варварское разрушение наших святынь. Единственное, что осталось от нашей культуры, – эти дворцовые комплексы, единственные в мире. Люди даже там выходят на пикеты против этой варварской реконструкции. Я это могу сравнить с тем, что делал Талибан в Афганистане, когда разрушал индуистские древние памятники или с разрушением Пальмиры в Сирии».

20 февраля 2018 года в блогах «Украинской правды» Эфран Кудусов написал: «Когда начался Майдан, я работал по контракту в Киеве. Часто бывал на Майдане, однажды строил баррикаду из снега на Прорезной. У меня тогда был самый большой крымскотатарский флаг: я хотел показать, что мы поддерживаем Майдан, что крымские татары – демократический народ.

В феврале 2014-го я ехал домой в Крым в полной уверенности, что Украина теперь точно стала другой. Я испытывал такие же чувства, как во время возвращения на Родину в 1991 году. Был уверен: начинается новая жизнь, мы исправим ошибки, которые были допущены за прошедшие 20 лет.

И вот я приехал. И увидел, как по Ялте идут военные грузовики с российскими номерами, внутри сидят российские солдаты. Я стоял на остановке у трассы Севастополь – Ялта и наблюдал, как они проезжают мимо. И решил, что начинается война».

26 февраля 2014 года Эрфан вместе с другими крымскими татарами был под стенами Верховного Совета Крыма, чтобы не допустить голосования депутатов за присоединение к России. Но уже 28-ого началось военное вторжение, и Эрфан понял, что надо увозить семью в Киев.

Эрфан верит в возвращение Крыма: «Ни украинское общество, ни крымские татары, естественно, не могут согласиться с аннексией, потому что это наша национальная территория, границы которой не могли быть изменены без нашего согласия.

С Россией будем разбираться в Гааге, потому что вытеснение крымских татар, замена населения Крыма, а ведь Россия ввозит свое население, – это одна из форм геноцида, – утверждает Эрфан Кудусов. – И россияне должны знать, что если они приехали в Крым после оккупации, купили недвижимость, то они незаконно находятся на территории Украины. И никакое международное гуманитарное право их не защитит, когда вернется Украина. Им придется либо все продавать, либо бросать. Но больше вопросов к тем гражданам Украины, которые получили российские паспорта и были задействованы в репрессивных действиях – это бывшие сотрудники правоохранительных органов, СБУ, государственных структур и т.д. Они должны будут нести либо уголовную, либо административную ответственность. Среди крымских татар таких людей – минимум – пару сотен человек. И они уже об этом очень сильно жалеют. Украина – открытая страна. Она может принять раскаяние этих людей и простить. Но тут нужны механизмы – процедурные, законодательные, когда человек готов искупить свою вину».

Пока же из 52 политзаключенных украинцев, находящихся в России, 31 крымский татарин. Это при том, что крымские татары составляют менее процента населения Украины. Сломить волю к сопротивлению, заставить кырымлы снова покинуть свою многострадальную родину у оккупантов не получится.

Эрфан хорошо помнит и бабушку, и отца, которые 45 лет не просто мечтали о Крыме, они за него боролись – писали заявления, составляли списки, организовывали митинги, и это в условиях мощнейшей репрессивной машины СССР. «А Россия – слабое государство. Если Европа прекратит ее финансирование через покупку нефти, хватит нескольких месяцев, чтобы можно было начинать договариваться об освобождении Крыма».

Автор: Елена Шарпанская
Фото: Виталий Головин