Если о психологической реабилитации военных не говорил только ленивый, то тема психологической реабилитации детей войны – не из популярных. Красногоровка – небольшой город под Донецком, который пятый год на линии огня. Два года назад, когда возобновил работу первый в городе детский сад, здесь решили не ждать инициативы сверху и заняться реабилитацией малышей самостоятельно. Воспитатель и музыкальный руководитель детского сада «Красная шапочка» Елена Желновацкая – одна из тех, кто решил брать дело в свои руки. Пройдя обучение, она стала работать сначала с дошкольниками, а позже – в рамках тренингов и программ – с подростками Красногоровки.

Своими мыслями о том, какие они – дети войны, и что на самом нужно молодому поколению и их родителям из фронтовых городов, Елена Желновацкая поделилась с «Черноморкой».

Детский сад «Красная шапочка» расположен практически в центре, в более «безопасной» зоне города. Елена Желновацкая заводит нас в учебную комнату и показывает сушащиеся на подоконнике пестрые глиняные колокольчики – поделки ее воспитанников. На стене – выставка картин местного школьника. Под ней находятся сложенные в пластиковые контейнеры шишки и камушки – материалы для работы. Именно в этой комнате началась ее работа с детьми в качестве психолога.

Все мы понимаем, что такие события не могли пройти для детей бесследно. Наш город пятый год уже в «красной» зоне – то есть просто на линии огня. В первые годы у детей не было возможности посещать детские сады, потому что в начале войны все попросту было закрыто. То есть дети были лишены возможности получать дошкольное образование, общаться со сверстниками. Садик возобновил работу два года назад. Только в этом году заработал на полную – мы набрали 5 групп, как когда-то, до войны.

Самое первое, что мы заметили – дети стали замкнутые. Была нарушена коммуникация, они разучились общаться. Дети разучились доверять друг другу и, особенно, доверять взрослым. Что еще очень заметно было – дети стали более плаксивыми, и, естественно, более пугливыми.

Когда начались боевые действия, девочки-воспитатели из нашего сада стали, по сути, волонтерами. Мы поздравляли детей с праздниками, какие-то игры устраивали, праздники, чтобы хоть как-то отвлекать их и социализировать. И вот, в 2014-м году, мы проводили новогодние утренники для всех детей города. Дети понимали словесную инструкцию: когда мы просили их – они брались за руки, становились в круг, им было легко все это делать. Весной собрали этих же детей и устроили праздник встречи весны, они еще кое-как следовали нашим указаниям. А вот в декабре 2015-го словесную инструкцию дети уже практически не выполняли. Они не могли стать в круг, им было сложно взаимодействовать друг с другом, не хотели браться за руки. Буквально за год дети вот так кардинально поменялись.

И тогда наши воспитатели старались проводить занятия, без оплаты. Просто устраивали мероприятия, семинары… Работали воспитатели, логопеды – чтобы хоть как-то вытянуть наших детей. Тяжело было, когда дети пришли в детский сад, когда он уже открылся. Начинали все с нуля. Учили их общаться, дружить, быть в обществе, элементарным навыкам… Наши воспитатели уходили после занятий со слезами на глазах. Это был очень сложный год, когда дети вернулись, наконец, в свою нормальную жизнь. Уже в конце года это, опять-таки, были совершенно другие дети – в позитивном смысле слова.

После сильных обстрелов тревожность и напряженность была у детей. И когда они приходили на занятия, мы старались проводить их так, чтобы у детей была возможность расслабиться, успокоиться.

Мы много работаем с арт-терапией. У нас нет специального песка, для нас он дорогой, поэтому работаем с манкой. Мы рисуем, работаем с глиной, выкладываем камушками мандалы. Много работаем с эмоциональной сферой и мелкой моторикой. С манкой они работают курсами, то есть мы проводим 5-6 занятий (по разу в неделю), потом проводим диагностику и смотрим, что мы имеем, какие наши результаты. И корректируем дальнейшую работу. Часто работаем со сказкотерапией.

Много работаем с натуральными материалами – шишками, камнями. Вот недавно мы строили с ними сказочный остров. Каждый делал свой, рассказывал о своих чувствах и эмоциях, потом мы прощались с нашими островами, и они сами их разбирали. Ломать построенное детьми ни в коем случае нельзя, они должны сами разобрать то, что построили.

Много разговариваем. Еще мы любим глину. Дети лепят деревья, а мы наблюдаем за острыми углами, смотрим, какое дупло они делают, есть ли гнезда на этих деревьях. Это – бесценный материал для диагностики психологического состояния наших детей. Глина очень хорошо снимает стресс и расслабляет. Иногда дети лепят свои «страшилки» – тогда мы либо разбиваем это, либо переделываем во что-то хорошее и позитивное. Чтобы ребенок выплеснул свои чувства и избавился от негатива. У всех детей потребности разные, важно, чтобы подход был к каждому свой.

Главное, чтобы у психологов с прифронтовых городов и сел было желание работать. Есть много методик, которым можно быстро обучиться. А с материальным вопрос тоже, при желании, можно решить. Вот хотя бы заменить песок на манку, а глину – на пластилин или соленое тесто. Можно рисовать пальцами. Можно начать с того, что есть под рукой. Определенные наработки за эти два года у нас уже есть. Маленькие дети все же переносят боевые действия легче. Их психика быстрее восстанавливается, быстрее, чем у детей постарше.

Отдельная тема – работа психолога с мамами. Ведь заниматься только с детьми – недостаточно. На родительских собраниях мы проводим некоторые упражнения и занятия с родителями, чтобы они на себе посмотрели, как это работает. Многие хотят, чтобы с ними здесь работал психолог, им этого очень не хватает.

Кроме работы с дошкольниками мы отработали два больших проекта с помощью доноров: для семей с буферных зон и поддержка подростков буферной зоны. Мы работали с детьми и подростками разных возрастов – аж до 20 лет. И что мы увидели: у детей остро стоит проблема выговориться и получить обратную связь. Самооценка у подростков очень занижена. Но это с войной не связано. Это, скорее, проблема подростков всей Украины.

Но все же война вносит сильно свои коррективы. Им банально некуда пойти в свободное время – нет элементарного кафе, где они бы могли посидеть и пообщаться. Дополнительное образование практически отсутствует. Выехать в кинотеатр, театр – проблемно. После 4 часов вечера город вымирает. Затемна начинались обстрелы, и хотя сейчас в городе все же намного тише, привычка сохранилась и все сидят по домам. И дети остаются предоставлены сами себе и интернету.

С детьми постарше мы какое-то время танцевали. Просто собирали их и танцевали, выступали. Да, ходили не все, но те, кто приходил – занимались с удовольствием.

Не хватает не конфет и подарков, а образовательных программ. Наших детей возят на экскурсии по Украине. Хотя у меня отношение к этому неоднозначное. Я выскажу свое сугубо субъективное мнение. Но, как по мне, важно, чтобы экскурсии не были просто развлечениями, важно, чтобы в них был образовательный компонент. Я скажу по своему ребенку – он наотрез отказался ездить на экскурсии и в лагеря. Потому что после короткого праздника нужно опять возвращаться в свой город, на войну под обстрелы. И этот контраст – как живут другие дети и в каких условиях живут эти – по некоторым из них бьет. Они приезжают и их «накрывает». И потом они задают вопрос: почему у нас все так? Почему там люди живут нормально, а мы вот так? А мы не знаем, что им ответить – ребенку, которому 10, 12, 14 лет. Конечно, не все так реагируют. У кого-то появляется мотивация хорошо учиться, уехать, жить хорошо. Но многие дети хотят жить в родном городе. Отучиться и вернуться в родной город.

Дети сильно скучают за своими разбитыми школами. Это все откладывается. Состояние родителей тоже не может не отражаться на них. Взрослым тоже нужна если не реабилитация, то хотя бы моральная поддержка элементарная. Когда мы проводили занятия с детьми и мамами, они очень охотно ходили – вместить всех желающих было попросту некуда. Мамам ведь тоже пойти некуда и собраться негде. Есть мамы наших деток, которые собираются сами и просто занимаются у нас спортом в музыкальном зале. Они самоорганизовались. Людям это нужно – развиваться и общаться.

Сейчас мы хотим создать в городе женский клуб самостоятельно. Нам не хватает тренеров по танцам, спорту, рукоделию какому-то. Мы завели блокнот и записываем туда все наши идеи. Но первое, во что все упирается – помещение. Все разрушено, все разбито и попросту заниматься негде. Второй вопрос – деньги. Есть, например, художник, который мог бы на общественных началах поучить активных горожанок рисовать. Но краски и холст в наших условиях – для многих людей – дело неподъемное. А так люди живут у нас по принципу: проснулись, собрались кучкой, может, где кто что дает, собираются в очереди за гуманитаркой – вот там, в очередях, в основном и общаются. И о чем там говорят? Разве о чем-то хорошем? О том, что все плохо, что никто ничего не делает, не помогает… Набраться еще больше негатива и принести его домой. И так по кругу.

Не у всех есть желание что-то делать самим, у многих уже устоялось понимание, что они – обездоленные и все плохо. Но есть и те, кто хотят что-то делать, важно поддержать их. У нас очень активные дети. Вот с некоторыми из них мы вместе написали проект и выиграли грант на облагораживание территории. И вместе с родителями на территории сада установили лавки и песочницы на выигранные деньги. Дети у нас очень активные и инициативные. Главное их поддержать.

Автор: Евгения Подобная