БеркутА

Ранним утром 18 февраля на Майдане был общий сбор. Все готовились к маршу под Верховную Раду.
Первой на Институтской выстроилась колонна “Жовтневого”.

Люди шли отстаивать правду.
Власть, “сорвавшись с цепи”, ответила выстрелами. Война с народом перешла в открытую фазу.

События этого дня в сознании отпечатались “вспышками”: столкновения возле Дома офицеров, титушки в Мариинском, “глухая стена регионалов” в парламенте, тяжело раненые, которых с трудом удалось вырвать из лап “беркутни” на Липской и Майдан, собирающий погибших и спасающий раненых.

В этот день “Беркут” захватил “Жовтневый”, пала комендатура, через которую за время Майдана прошло больше 50 тысяч украинских патриотов.
Ближе к вечеру появился слух: во дворце заблокирована группа активистов, может произойти расправа.

Вариантов не было, надо искать.
Медленно прошел цепь ВВшников на Институтской: на одинокую фигуру не обратили внимания.
Дальше по крутым ступенькам до колоннады “Жовтневого”.
Там в начинающихся сумерках бродила сотня “беркутовцев”.
Было страшно.

Вошел внутрь, все разгромлено.
В темноте фигуры здоровенных мужиков в сером камуфляже.
На меня никто не обращает внимания, заняты своим делом.
У каждого фонарик и дешевое майданное одеяло узлом, перекинутое через плечо.
Разграбив столовую и госпиталь, они пошли выворачивать каждый рюкзачок, в узлы складывали все, что оставили люди, ушедшие защищать человеческое достоинство: копеешные фотоаппараты, зарядки от мобильников, простенькие личные вещи.

Прошел все этажи “Жовтневого”.
Наших не нашел, кроме пол сотни “беркутов” с узлами не встретил никого.

Страх прошел.
Стало противно.
Вернулась злость.

БОГРАЧ

В первых числах декабря 2013 мне довелось разворачивать работу комендатуры в “Жовтневом”.

Начинали с малого: разместили 50 человек, медпункт, штаб, организовали питание.

Люди шли каждый день. Их становилось все больше и больше.

К счастью, во дворе Могилянки нашлась “заслуженная” полевая кухня. Дождалась своего часа после Оранжевой Революции.

Было трудно, но никто не роптал.
Туристические коврики и одеяла клали прямо на каменный пол. Спали в залах, гардеробах, на лестничных клетках.

Утром подъем, умывание, завтрак и целый день на ногах на ветру, в снег и дождь.

В таких условиях каждая мелочь воспринималась с благодарностью:
горячий чай, вернувшимся с баррикад, вовремя приготовленный завтрак.

Число активистов в “Жовтневом” постепенно росло и доходило в периоды обострения до четырех с половиной тысяч.

Первым кошеваром был Саша, лет двадцать назад в армии имевший дело с полевыми кухнями.
Технику наладил, но повар был так себе. Опять же, неделю через неделю Сашу приходилось отпускать домой и на депутатском бланке выдавать справку для жены, что он был на Майдане. Любовь – такая штука.

Сашу сменил Тарас, интеллигентный львовянин с седой бородкой.
Тарас продержался недели три, стало подводить больное сердце.

И снова головная боль: как накормить людей?

Тут случилось чудо – появился Степа Билас, розовощекий улыбчивый львовянин – человек-“оркестр”.

– Повар?
– Да, повар.
– Ну давай попробуем.

Через час подхожу.
– Степа, чем кормить будешь?
– Ну как, – отвечает Степа, – борщ, кулиш и бограч.
– Что? – спрашиваю.
– Бограч, – отвечает, – венгерский гуляш, я и специи привез. Ну и чай-кофе само собой.
И это на четыре тысячи человек на двух полевых кухнях и трех бочках-буржуйках.
Кто понимает – оценит.

И так всей командой продслужбы комендатуры: раньше всех подъем, позже всех отбой, каждый день, два месяца подряд.

Сотням людей, с кем свела жизнь, за Майдан хочется сказать спасибо.

Не всем смогу.
Второму Тарасу, из Винницы, бессменному помощнику кошевара, ушедшему весной четырнадцатого добровольцем, и многим другим, не вернувшимся с фронта настоящим людям, уже не придется.

ДЖУЗЕППЕ ВЕРДИ

Комендатура Майдана в “Жовтневом” разрасталась. Каждый день приходилось занимать все новые и новые помещения.

Администрация дворца сначала падала в обморок, потом привыкли, но каждый раз переговоры проходили очень тяжело.

Договорились о главном: зал это святое. Слишком много труда вложено.

В середине декабря тринадцатого года число активистов достигло критической массы. Измученные люди спали на каждом квадратном метре. Возникла угроза прекращения работы Культурного центра, а это зарплаты коллектива, проданные билеты, неустойки и прочее.

Настала очередь говорить с активистами.
Задача – всего-ничего: с пяти до десяти вечера в день концертов освобождать все гардеробы и лестничные клетки.

И вот, 16 декабря первый концерт – камерный оркестр Джузеппе Верди из итальянского Триеста.

Не спал всю ночь, как перед собственной премьерой.

Получилось. С гардеробами и лестницами справились, ну а для того, чтобы зрители попали в партер, тем, кто размещался в длинных коридорах дворца, пришлось на время поджать ноги.

В тот вечер пятьдесят контрамарок на концерт вручили самым отважным защитникам Майдана.

Концерты в “Жовтневом” продолжались до 20 января, пока власть не озверела окончательно.

Глава Всеукраинского общественного движения “Сила права” Андрей Сенченко.

Источник: Обозреватель