22 февраля 2015 года в Харькове должна была состояться мирная демонстрация, но прогремел взрыв: террористы привели в действие мину, МОН, и в результате теракта погибли четверо людей, среди них – 15-летний мальчик Даня Дидик, который шел впереди колонны. Недавно появилась информация о том, что подозреваемых в совершении этого преступления – харьковчан Владимира Дворникова, Виктора Тетюцкого и Сергея Башлыкова – якобы включили в списки на обмен с Россией. Писатель, режиссер Руслан Горовый инициировал обращение к Президенту Украины Владимира Зеленского, чтобы не допустить такого шага Украинского государства, которое должно чтить память своих Героев.

В интервью «Черноморке» Руслан рассказал, почему именно нельзя выдавать России террористов, которые убивают наших детей в мирных городах, а также поделился подробностями о том, как развивается музыкальный проект «Так работает память», который был инициирован в честь Дани Дидика.

Но сначала хочу процитировать сообщение Андрея Дидика, отца Дани: «Очень благодарю патриотическое сообщество за поддержку! Но сейчас хотел бы обратиться к тем, кто считает, что это дело их не касается. Хочу, чтобы вы понимали, что уроды заложили противопехотную мину МОН 100, в два часа ночи, в снегу, в месте, которое довольно оживленное, и в течение одиннадцати часов рядом с миной ходили мирные люди, дети, проезжал транспорт, и мина могла сработать в любой момент. Количество поражающих элементов – от 200 до 400 кусков арматуры, в спальном районе мирного города! Для мины не имеют значения ваши политические взгляды. И террористы, или, может кто-то из вас их называет борцами за «русский мир», которые ее заложили, плевать хотели на вас, на ваших детей и близких, и на те риски, которым они вас подвергают! Ненаказанное зло возвращается! Поэтому это касается всех! Никакого обмена без приговора!!!! Террорист – это угроза для каждого из нас!!!! Следующей жертвой может стать любой!!!»

Руслан, ты общаешься с семьей Дани?

Да, был у него на могиле, был у них дома. Мы дружим с того момента. Собственно, еще и поэтому чувствую ответственность и боль, особенно за то, что появились новости, что этих «людей», которые взорвали мирное шествие в Харькове, якобы хотят передать в Россию. Мы должны понимать – они прекрасно осознавали, что делали: видели, кто шел в колонне, видели, что там есть дети, и все равно нажали кнопку, взорвав МОНку. Четверо человек погибли, одиннадцать получили ранения. И теперь – эта новость. В российских списках на обмен может быть хоть Дед Мороз, но в украинские списки убийцы Дани Дидика не должны попасть ни в коем случае. Дело в том, что, как только имена попадают в списки на обмен, ни один политик не возьмет на себя ответственность их оттуда забрать. Особенно когда уже будет понятно, кого и как меняют с той стороны; и, если этих трех вычеркнут, кто-то может сказать: «Ага, этих вычеркнули, значит, трое наших не вернутся домой». Поэтому такую ответственность никто на себя не возьмет.

Эти вещи не очень понятны народу. Народ в основном не понимает, что такое пленные на оккупированных территориях Украины, а что такое пленные, которые содержатся в России, что есть список пленников Кремля, и есть те, кто сидит в ОРДЛО, наши военные, например, и они в эти списки не попадают. И начинается «плач Ярославн»: «Наши мальчики там сидят, а давайте менять». Пять лет войны привели к тому, что десять тысяч человек примерно, которые понимали, что происходит, – исчезли или убиты. А место не могло остаться пустым, и полости заполнили те, кого среди других мы сейчас видим, например, в парламенте.

Понимаешь, всегда будут люди, которые не будут знать об истории Дани Дидика и других патриотов Украины. Потому некоторым – зачем знать, если можно не знать? А на самом деле для того, чтобы понять, почему важно сохранить память о таких, как Данька, не надо защищать докторскую. Я понимаю, ты понимаешь? Надо сесть просто и подумать. А есть те, кто думать не хочет, и можно делать миллиард заявлений, и эти люди все равно будут не думать, потому что оно им не надо. Акции, направленные на власть, это другое, поскольку в Украине есть какие-то законы, и власть должна отвечать за свои действия. Поэтому 3 октября мы провели сначала пресс-конференцию , а вечером того же дня – митинг против внесения подозреваемых в списки на обмен.

А с чего вообще началась твоя личная история с Даней?

Конечно, я слышал о теракте, слышал о погибших, видел их фотографии в интернете. Но, учитывая то, что я живу в Киеве, а они живут в Харькове, – я, кроме того, что был возмущен, больше ничего об этом не знал. Возможно, так никогда бы и не узнал, но ко мне через некоторое время, уже когда Даньку похоронили, обратилась мама одноклассницы Дани. Она рассказала, что его одноклассники сделали аукцион, и назвали его «Баш на баш». Они объединились для того, чтобы собрать деньги для госпиталя для раненых. Они обращались к нашим украинским звездам, которые давали детям какие-то свои вещи, а те это все продавали у себя в школе, там, где учился Даня, и деньги отдавали в госпиталь. И мама одноклассницы Даньки попросила меня помочь, поскольку так случилось, что у меня много знакомых звезд. Я начал общаться, объяснять моим друзьям, что именно и для чего нужно, и таким образом сам погрузился в процесс, начал вникать в происходящее. Все сделали, аукцион провели. Но я понял, что эта тема – моя, и я не могу с ней спрыгнуть. Тем более, что я понял, что руководство школы врет родителям Дани Дидика.

О чем именно врет?

Дело в том, чтобы предоставить лицею №11, в котором учился Данька, его имя, и таким образом почтить память Героя. И вот директор учебного заведения сначала в глаза родителям Дани говорила: «Даничка, ты наш родимый, мы никогда тебя не забудем, мы назовем школу твоим именем, мы будем делать все». Это ее прямая речь. Она становилась на колени у гроба Дани. Ну, а на самом деле ничего не делалось, «а давайте позже, с Нового года, или Дня рождения, или с первого сентября», и так далее. Возможно, это не было заметно убитым горем родителям, но я это озвучил им, говорю: «Вам врут». Те сначала не верили в такое вероломство. И тогда я сделал то, что должен был сделать, – написал пост. Я написал в Facebook о том, что в Харькове есть такая школа, есть педагогический коллектив, который хочет назвать заведение в честь своего ученика. Тем более, что это именно так и было, они декларировали такую позицию. Я написал, что, возможно, им просто надо помочь? И произошло то, что я и прогнозировал: все развернулось на 180 градусов. Начались разговоры о том, почему якобы нельзя этого делать: и «школа – это не кладбище», и «не дай Бог, будут теракты», и «дети не хотят». Шо попало. Там столько всего было, что мне сейчас нет смысла все это озвучивать.

Сначала пытались с ними как-то договориться, были встречи родителей с педагогическим коллективом, на которые я не ходил, так как понял, что это все зря. Знаю, что художники наши ходили, Сергей Жадан что-то так им рассказывал, – пофиг. Каждый раз директором озвучивались новые причины не называть школу именем Дани. Она пыталась писать мне в личные сообщения, но я предупредил, что вся эта переписка будет обнародована на общественность, потому что у меня нет подковерных разговоров с ней, и не может быть. Потому что так не делается. Если боишься чего-то – то скажи об этом откровенно. Директор поняла, что я так этого не оставлю, и взяла за практику просто молчать. Вот теперь они молчат, и ждут, что мне надоест заниматься этим делом.

Знаю, что по этому вопросу было обращение активистов к администрации Харькова.

Да. Мы пошли по закону. А по закону любое лицо или группа людей могут инициировать петицию на рассмотрение горадминистрации Харькова. Это сделал один харьковчанин, а я помог донести эту информацию до людей, и в итоге пять тысяч подписей, необходимые для того, чтобы петицию рассмотрела власть, мы собрали меньше, чем за неделю. Кернесу ничего не оставалось, как рассмотреть документ. Было озвучено, что будет изготовлена памятная табличка, «а все другое мы рассмотрим на сессии». И тишина. Ничего не делается, официально никто ничего не говорит, но неофициально – кивают на школу, потому что «школа против». То есть, процедура была нарушена.

Что касается таблички. Директор по принципу «усеруся, но не покорюся», сделала совершенно не то. Все мы знаем, как должна выглядеть памятная табличка. Сейчас на школе повесили «некий скульптурный фрагмент», какие-то крылья, где написано две фамилии, и какая-то еще фраза: фамилия Дани и еще одного бывшего ученика этой школы, который погиб тоже, это парень, что был десантником, и спас людей. Он никак не связан с этими событиями. При этом директор пытается показать, как она типа чтит память Дани, с педагогами написали там какую-то историю о Дане, наклеили на дверь кабинета… Я их называю «набор глухих согласных». Учителя в частных беседах пытаются мне сказать, что «нам есть, что терять», но я опять же пресекаю такие разговоры, и предупреждаю, что кулуарных переписок не веду. Так нельзя. Вы же учили детей быть сильными, быть честными, любить Украину. Вы же учили? Или чему вы их тогда учили? Ребенок вырос таким, как учили, а вам – «есть, что терять»? Там вам вообще не стыдно смотреть в зеркало утром?

Такой, довольно травматический вопрос. Я часто слышу от правозащитников, что называть школы именами погибших детей – это как поощрять детскую смертность ради высокой цели. А тебе как кажется?

Понимаешь, в этом отличие: Данька был без оружия, он шел на мирное шествие в мирном городе. Это не ребенок, взявший оружие, пошедший воевать и погибший. Это очень важно понимать. Мы ни в коем случае не даем толчок для других делать что-то противозаконное, или умирать, чтобы стать героем. Мы просто показываем, что есть взрослые подонки, которые убили ребенка, убили Даню за то, что он был украинцем. Поэтому это разные вещи. Это то же самое, если бы кто-то сказал, что нельзя называть что-то в честь 16-летнего Степана Чубенко из Краматорска, которого тоже убили за проукраинскую позицию. А его убийцы сейчас в России. Вот так. И вот ты живешь всю жизнь, и знаешь, что где-то ходит урод, который убил твоего ребенка, и остался безнаказанным. Кроме того, если отдать подозреваемых в совершении теракта в Харькове, то это будет четкий сигнал наемным убийцам: убивайте, взрывайте, потом немного посидите, а мы вас потом поменяем.

Проект «Так работает память» должен усилить позицию, которую ты озвучил?

Я понимаю, что ситуация с названием школы и позиция педагогического коллектива – это пока что пуленепробиваемая тема. Пока что. Собственно, поэтому и появился музыкальный проект «Так работает память». Вообще, я стараюсь всячески способствовать тому, чтобы память о Дане Дидике сохранялась, чтобы эта тема не исчезла из поля зрения политиков, и людей не только в харьковской области. Так, украинские художники нарисовали десятки портретов Дание, в городе Покров появилась спортивная школа его имени, в памяти Даньки проводятся футбольные турниры. Так вот, мне пришла идея, что было бы круто, если бы появились какие-то песни, которые на гитаре играли даже через много лет после нас. Обратился к своим друзьям, украинским музыкантам, с просьбой написать песню, не обязательно про Даньку, но обязательно с пониманием того, кому они ее посвящают. Единственное условие – чтобы песня нигде ранее не звучала, чтобы не было шлейфа другой памяти, кроме памяти про Даньку. Друзья пошли мне навстречу.

Среди прочих, была одна песня, автором которой является харьковчанин, рэпер Никита Мигур, родители долго пытались найти его, но не могли, а я его нашел только вот в этом году. Когда он узнал, что Данька очень любил ту песню, постоянно слушал (и, может, слушал даже перед самой трагедией), то переписал композицию, оставив русскоязычную версию, поскольку Даня слышал песню именно такой, и добавил припев на украинском языке. Этот исполнитель, кстати, до войны пел на русском языке, а теперь он украиноязычный, поубирал все треки, где мог, подчистил (поэтому его и не могли найти), набил себе на груди трезубец, и ушел из музыки.

Какие украинские артисты поддержали проект?

Сейчас это девять уже записанных треков: «TaRuta» – «Вечно молодые», «Широкий Лан» – «Степь», Марина Одольская – «Я буду дыханием», KOZAK SYSTEM – «Спи, маленький козачок», «СОЛНЕЧНАЯ МАШИНА» – «ЕККЛЕСИАСТ 3; 1-8», «Братья Станислава» – «Всегда Молодые», ПАПА КАРЛО и Друзья – «Даніна пісня», «БЕZ ОБМЕЖЕНЬ» – Моя земля, Migur x Killa Beats WB prod – «Нитками». Теперь свои песни для проекта пишут группы «ТНМК», «Друга ріка», «Антитіла», ряд других групп. Обратился к «Один в каное», думают. Говорил с alyona alyona, она тоже думает. Еще песен двадцать будет. Это все разные исполнители, ориентированные на разные вкусы и группы людей. Все это для того, чтобы охватить как можно большее количество людей, чтобы память о Даньке жила, а его история – распространялась. То есть, одновременно мы будем популяризировать украинскую песню (которая, слава Богу, и без нас неплохо развивается), и чтим память Дани Дидика, чтобы его имя не затерлось. Я же не пойду драться с тем директором, или с Кернесом? Нет. Я просто буду делать все, чтобы общественность оценивала их по их действиям.

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook