На страницах «Черноморки» ее авторы частенько смеются с кремлевских пропагандистов, а также с искренним возмущением недоумевают после появления все новых и новых сообщений о милитаризации временно оккупированного Россией украинского полуострова Крым.

Но сегодня, дорогие читатели, у нас комбо. Как говорится, мы просим вас пристегнуть ремни безопасности и закрепить весь багаж под вашим сиденьем или на верхних полках. Потому что дальше будет приступ сардонического смеха.

Итак. С 1 сентября 2019 года в России вступили в силу поправки к закону «О средствах массовой информации». Его дополнили статьей 47.1 «Выполнение поручения редакции в особых условиях».

Законопроект был внесен в Госдуму еще летом 2014 года. Как раз в то время, когда российские власти оккупировали Крым и спровоцировали боевые действия на Донбассе. Совпадение?

«Представители российских СМИ (якобы – ред.) объективно освещают события в Украине. Наши журналисты работают в особых условиях в зоне боевых действий. Гибель российских журналистов в Украине (якобы – ред.) стала системой. Угроза жизни, цензура, постоянное давление (якобы – ред.) со стороны украинских властей ущемляет свободу слова и доступ к информации», – говорилось в пояснительной записке законопроекта.

В первом чтении документ был рассмотрен Госдумой далекой зимой 2015 года, а окончательно принят аж в декабре прошлого года. Тогда же закон был подписан Путиным.

Катализатором стало еще не до конца расследованное убийство в Центральноафриканской республике российских журналистов Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко.

Новая статья российского закона «О СМИ» должна защищать журналистов, которые работают «в особых условиях» – в районах боевых действий и вооруженных конфликтов, на территориях, где введено военное положение или режим контртеррористической операции.

Она предполагает, что редакция выплачивает компенсации в случае гибели или ранения корреспондента и покрывает его расходы в непредвиденных ситуациях.

Кроме того, издание обязано «обеспечить и финансировать обучение сотрудников редакции мерам безопасности» перед тем, как отправлять их в зону конфликта. Без сертификата о прохождении такого обучения журналиста – во всяком случае, сотрудника государственного медиа – больше не отправят в зону вооруженного конфликта.

Вот о таком случае «обучения» кремлевских пропагандистов «мер безопасности» в зоне конфликта и поговорим дальше.

Под горячую руку бессмысленных и беспощадных российских новаций попал корреспондент прокремлевского информационного агентства РИА «Новости» Святослав Павлов.

И вот что он написал на своей странице в Facebook об итогах этого опасного вояжа на временно оккупированный украинский полуостров.

Сразу же привлекает внимание оглавление его поста – «БДСМ-курсы военных журналистов, Или как нас п***или морпехи в Крыму».

По словам Павлова, МИА «Россия сегодня», в состав которого входит РИА «Новости», 15 сентября направило его на курсы военных журналистов «Бастион» во временно оккупированный Севастополь.

Курсы проходили на территории воинской части 810-й бригады морской пехоты. Организатором «Бастиона» является Союз журналистов Москвы, непосредственно их курирует первый секретарь союза Людмила Щербина. Курсы проводятся в коллаборации с Минобороны РФ, Национальным антитеррористическим комитетом и другими силовыми ведомствами.

«Согласно свежим поправкам к закону о СМИ, прохождение этих курсов обязательно для работы в горячих точках. Весной этого года я полтора месяца отработал в пуле Минобороны в Сирии и планировал дальше ездить в командировки в самые неспокойные страны мира», – пишет он.

«Я прилетел в Севастополь 15 сентября, но уже 19-го сентября мы с коллегой вынуждены были покинуть «Бастион», потому что получили побои и подверглись самым разнообразным издевательствам и унижениям. Всего из около 30 журналистов покинули курс трое (включая меня), многие из наших коллег не только работают, но и живут в горячих точках (Сирия, Донбасс). Отсутствие диплома для них автоматически означало лишение работы, так что решили «дотерпеть». Я же терпеть не мог и не хотел – как физически, так и морально. Я до сих пор вынужден ходить из клиники в клинику, как Селин из замка в замок (речь о книге французского писателя Луи-Фердинанда Селина «Из замка в замок» – ред.)», – добавил пропагандист.

Павлов вспоминает, что перед командировкой никто из журналистов «не имел ни малейшего представления, куда и на каких условиях мы едем».

«Инструктажа по поводу курсов проведено не было, бумаг о принятии всех рисков по здоровью на себя мы тоже, естественно, не подписывали. «Хотите работать в горячих точках – езжайте», – была общая позиция руководства. Ну мы и поехали», – написал он.

Далее прямая речь:

«С первых же дней курсов все проходило, мягко говоря, странно. Нас поселили в казарме, передвигаться по части мы должны были исключительно строем, а покидать её территорию мы и вовсе не могли. Жить мы должны были по военному распорядку и во всем следовать распоряжениям товарища старшего сержанта. Фактически мы попали в армию на правах срочников, а не журналистов, то есть без всяких прав.

Следующие два дня были в основном посвящены лекциям, которые читали представители силовых ведомств. Их основной нарратив сводился к тому, что журналисты по сути никто и звать их никак, потому при освещении военных действий и терактов медиа должны полностью согласовывать информацию с силовиками.

Иногда доходило до абсолютного маразма – один из лекторов заявил, что выражение «коктейль Молотова» употребляют лишь «предатели и враги России», потому что его придумали «белофинны». Другой лектор рассказывал о***тельные истории о том, что «экстремисты» отличаются от «террористов» лишь тем, что «чуть меньше убивают», а «Синий кит» – это хитроумное изобретение неизвестных фашистов, чтобы извести российских детей. Общий уровень лекций был даже не глухой провинциальный универ, а ПТУ, как если бы оно находилось при психиатрической клинике.

Уже во вторник я хотел покинуть курсы, триггером послужили крики и ругань товарища старшего сержанта. Однако моё руководство переговорило с военными и убедило меня остаться. Тут я совершил главную ошибку. Если бы я уехал тогда, то сейчас бы был здоров, а этот текст никогда бы не увидел свет. Тем временем нас наконец-то начали учить чему-то полезному – оказанию первой помощи, накладыванию жгутов и повязок. Однако весь учебный процесс сопровождался визгами, истериками и затрещинами от «учителей». Иначе на курсах «Бастион» обучение не проходило в принципе.

В среду, 18 сентября, нас повезли на полигон. По легенде учений, мы должны были ехать в колонне, которая попала в засаду. Никаких внятных инструкций на тему того, как и что мы должны делать в таких ситуациях, мы, конечно же, не получили. Попав под обстрел, старший сержант назначил условных раненых. Мы выпрыгнули из грузовика, я потащил «раненого» коллегу в укрытие и попытался наложить ему жгут.

Почти сразу же нас приняли условные террористы – морпехи. Всех уложили мордой в камни и начали стрелять прямо над головой. Я получил несколько увесистых ударов ногой по корпусу, а затем нас заставили ползти на коленях в гору, продолжая все это время стрелять. Однако скоро экзекуция была закончена, и нас отправили на другую учебную точку. И это еще не было пи***цом – впереди нас ждал натуральный «Зеленый слоник».

На следующий день нам читал «лекцию» о захватах заложников председатель (с февраля 2018 года) Союза писателей России Николай Иванов. Лектор вспоминал свой личный опыт, когда его захватили чеченские боевики и продержали несколько месяцев в яме. Я начал догадываться, к чему все катится, и сел поближе к окну. Внезапно прямо посреди лекции в зал ворвались люди в масках и начали укладывать всех мордой в пол. Недолго думая, я выпрыгнул в окно. За мной погнался «морпех-террорист». Метров через 50 он меня догнал, уложил в асфальт и потащил в зал к остальным. Дальше нам всем надели на голову холщовые мешки и связали руки. Все это сопровождалось побоями, оскорблениями и стрельбой над головой. Лично меня таскали за волосы и душили мешком.

Затем всех в мешках на голове погрузили в автобусы и повезли на полигон, где издевательства и унижения продолжились. Там нас заставляли ползать на коленях по острым камням и колючкам, причем с тем же мешком на голове. С меня сняли мешок, лишь когда я начал задыхаться и терять сознание. В этом смысле мне повезло, потому что над остальными измывались еще где-то полчаса. Кульминацией стал обильный полив избитых журналистов бараньей кровью.

После избиения полковник Алексей Захаров, считающий себя военным психологом, провел коллективную зарядку, а затем сразу начались занятия по медицине. Потом нас отвезли обратно в лекционный зал, где «писатель» Иванов с садистким удовольствием и причмокиванием отметил, что нас били и унижали «всего-то пару часов», а его в Чечне несколько месяцев. Спасибо, что не убили!».

По словам Павлова, по итогам «учений» в Крыму он получил закрытую черепно-мозговая травму, сотрясение мозга, рассечение, множественные ушибы, «колени и локти были убиты в хлам».

«В учениях принимали участие и девушки. Одну из них увезли на скорой с истерическим припадком в больницу, другой – порвали ухо, вырвав сережку. Должной медицинской помощи никто не получил, моему коллеге и вовсе заявили, что «вас били профессионалы, так что нечего волноваться». Вечером того же дня три человека, включая меня, покинули курсы, решив, что побои и унижения не стоят никаких дипломов.

Я меньше всего хотел бы, чтобы моя история воспринималась как очередная заплачка в «Фейсбуке». Мне хочется, чтобы она послужила наглядной иллюстрацией общего порядка вещей, сложившегося в нашей стране. В России, за редким исключением, журналисты воспринимаются как обслуживающий персонал, безликие деревянные болванчики, а не рупор гражданского общества, как это должно быть. Этот поломался – неси следующего. Потому в любой момент каждого из нас можно избить, подкинуть наркотики и осудить на произвольное количество лет. И можно сколько угодно на все это закрывать глаза и убеждать себя в том, что со мной этого точно не произойдет. Произойдет, со мной уже произошло. Возможно, вы следующие», – резюмировал он.

ПАВЛОВ ПОЖАЛОВАЛСЯ В СЛЕДКОМ

По данным портала «Открытые медиа», 1 октября Павлов подал заявление в Главное военное следственное управление Следственного комитета России о превышении должностных полномочий лицами, причинившими ему моральные и физические страдания на курсах «Бастион».

ЧТО ГОВОРЯТ РОССИЙСКИЕ ВОЕННЫЕ

Как рассказал «Подъёму» неназванный представитель бригады морской пехоты Черноморского флота во временно оккупированном Севастополе, который исполнял роль «террориста» во время обучения, для имитации крови якобы использовалась краска.

«Бараньей крови, да и вообще крови, там не было. Баранина не поставляется в воинские части, только говядина и свинина. Кровь взять негде, животные поступают в столовые в разделанном виде от поставщика. Так называемые террористы – это морпехи, которые играют эту роль на учениях, и отрабатывают захват заложников так, чтобы не допустить гибели и травматизма. Холостых патронов не жалели, кулаками, ногами, прикладами не били, только брали в захват или ставили на колени», – сказал собеседник.

КАК ПОКАЗАЛИ «БАСТИОН» НА КРЕМЛЬТВ

Сюжет про так называемые «учения» показали в эфире отделения кремлевских пропагандистов из «Вестей» во временно оккупированном Севастополе.

«В эфир попали самые «вегетарианские» кадры, без особой жести», – прокомментировал Павлов

ПАВЛОВА КРИТИКУЮТ ЧИНОВНИКИ

Председатель Союза журналистов Москвы Павел Гусев в разговоре с РБК опроверг слова Павлова о получении побоев.

По словам Гусева, Павлова отчислили с курсов, так как он якобы прогуливал занятия.

«Не было никаких побоев. Он прогуливал, последние дни вообще не ходил на занятия, за что и был отчислен. Потом отказался от медицинской проверки, уехал и после этого заявил, что у него есть какие-то побои. Где он их получил, непонятно», – заявил глава Союза журналистов Москвы.

А изданию «Подъём» Гусев заявил, что Павлову вообще не стоило приезжать на эти учения и обозвал его сопляком.

«Ну, если оказался «сопляк» мальчик с недоразвитой психикой, ему не надо было идти на эти курсы и вообще ездить в места, где есть боевые действия. А что касается его заявления в СКР, мы никакого расследования делать не будем, мы написаем на это и забудем про это».

В свою очередь, председатель Союза журналистов России Владимир Соловьев в свою очередь ранее заявил, что жалобу Павлова необходимо тщательно расследовать.

«Случай, о котором написал журналист РИА, стоит изучить и расследовать, потому что если действительно там было насилие над личностью, то в этом направлении должны работать уже правоохранительные органы. Но, может быть, молодой человек, который никогда не служил в армии, был слишком эмоционален. Может быть, ему это показалось слишком тяжелым времяпрепровождением», – сказал Соловьев.

КИСЕЛЕВ ЗАЩИЩАЕТ ПАВЛОВА

На защиту Павлова стал один из топ-пропагандистов Кремля, генеральный директор МИА «Россия сегодня» Дмитрий Киселев.

Он написал колонку, в которой главным виновным в произошедшем стали не силовики, а… Союз журналистов Москвы.

«Сразу оговорюсь, что претензий к военным по курсам «Бастион» под Севастополем для журналистов, которые планируют работать в горячих точках, нет. Наоборот – Министерству обороны России от нас большая благодарность.

Более того, согласен, что курс должен быть достаточно жестким и приближенным к ситуациям, с которыми могут столкнуться невооруженные профессионалы, отправляющиеся в зону конфликтов. И даже согласен, что в ходе тренингов могут быть получены травмы, к чему нужно быть готовым.

Основные претензии – к Союзу журналистов Москвы, который является официальным организатором курсов «Бастион».

Претензия первая. В ходе игры не было оговорено стоп-слова или другого условного знака… Здесь в ходе имитации террористической атаки и взятия в заложники ничего подобного предусмотрено не было.

Претензия вторая. После получения травмы не был организован срочный врачебный осмотр пострадавшего, и не была оказана квалифицированная медицинская помощь. Врач появился лишь спустя минимум пять часов после того, как журналист Павлов был вынужден обратиться за помощью в родное агентство, так как на месте с квалифицированной медицинской помощью никто не спешил. Уже в Москве был поставлен диагноз: сотрясение мозга. Многочасовое промедление – явный недочет организатора курсов «Бастион» – СЖ Москвы.

Претензия третья. Председатель СЖ Москвы Павел Гусев, комментируя случившееся, обозвал коллегу-журналиста «сопляком», предпочтя оскорбления извинениям. Мне лично представляется это недопустимым ни для руководителя СЖ Москвы, ни для главы Общественного совета при Министерстве обороны России, коим Павел Гусев тоже является. Такое поведение компрометирует обе структуры», – написал Киселев.

КОММЕНТАРИЙ РОССИЙСКОГО ВОЕННОГО ЖУРНАЛИСТА

Журналист «Новой газеты» Павел Каныгин раскритиковал учения «Бастион». Он отметил, что на них учат не тому, с чем сталкивается военный журналист.

«Услышал про курсы для военкоров «Бастион» от Минобороны и то, что про них говорят «официальные журналисты». Вот это про воспитание характера, полевые условия, «закалку, которая пригодится», «не для неженок». Один журналист раскритиковал эти курсы, рассказав, что они унизительны для человека в целом. Другой ему ответил, что за такие слова можно и по морде получить.

Во-первых, конечно поражает сам факт, что военная государственная организация будет учить журналистике. Военная государственная организация, которая не просто время от времени забрасывает дезинформацию, а профессионально занимается искажением фактов.

Во-вторых, учить военной журналистике – это как вообще и что? Нет же такой профессии, есть профессия журналист, а военный или не военный – это узкая специализация. Помочь журналисту усвоить навыки добычи информации в горячих точках, знать особенности работы с людьми, травмированными войной, и чтобы журналист при этом понимал, как минимизировать риски для своего здоровья физического и морального – это да. Но мне кажется, что Минобороны РФ в этом плане не только не эксперт, а чудовищно некомпетентная организация.

Чему там могут научить, так это действительно казарменно-строевой работе. Отсюда все эти подъемы в 6 утра, жесткость, «не для неженок» и т.д. Но какое это вообще имеет отношение к работе журналиста на войне? Ведь самое сложное там – это не общение с вооруженными людьми, не полевые тяготы, не минные поля, а как раз встреча с обычными людьми, с их страхом и болью.

Поэтому, ребята, если бы вы там на своих курсах, наоборот, учили нежности и сочувствию, толку было бы куда больше», – написал он на своей странице в Facebook.

Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов. Мнение редакции может отличаться от авторского.

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook