Последние дни заполнило обсуждение темы обмена пленными. То есть, правильнее называть этот процесс – одновременное освобождение удерживаемых лиц, поскольку Украина не берет пленных и не меняется людьми, как фигурами на доске. Но по сути это и есть обмен людьми с Россией, страной, которая не признала себя участницей войны, но почему-то диктует Украине собственные условия. Так или иначе, речь идет не о самом процессе, а о том, что людей, которые расстреливали Майдан, а также террористов, совершивших теракты в мирных украинских городах, отдали России. В Facebook началось ледовое побоище.

Для людей, которые считают себя активом украинского народа, и участвуют в процессах, которые происходят в государстве, сейчас является важным получить ответы на ряд вопросов этого обмена . Во-первых, в основном украинцев поменяли на украинцев; а где же задержанные россияне, почему России не передали их? Во-вторых, родственники погибших годами ходили на судебные заседания, видели убийц, терпели их издевательства – для того, чтобы увидеть средние пальцы и довольные улыбки освобожденных отбросов? В-третьих, почему украинские граждане, совершившие тяжкие преступления, не отбывают наказание в Украине? 

Это основные вопросы, ответов на которые требует гражданское общество. А теперь – подробности и размышления на непростые темы.

КОГО ОТДАЛИ РОССИИ

Фото: hromadske.ua

Лариса Чубарова «Тереза».  49-летняя россиянка, жительница Харькова. Ее задержали 7 апреля 2015 в Харькове. В июне 2017 суд признал ее виновной в участии в незаконных вооруженных формированиях и посягательстве на территориальную целостность Украины и приговорил к 11 годам лишения свободы с конфискацией имущества.

Виктор Тетюцький, Сергей Башлыков, Владимир Дворников. Обвиняемые в теракте у харьковского Дворца спорта 22 февраля 2015 во время проукраинской ходы. В результате взрыва заложенной на дороге противопехотной мины погибли 52-летний Игорь Толмачев, 15-летний Даниил Дидик , 18-летний Николай Мельничук, 37-летний полицейский Вадим Рыбальченко.

Олег Янишевский Сергей Зинченко, Павел Аброськин, Сергей Тамтура, Александр Маринченко. Обвиняемые в убийстве 48 и ранении 80 человек на улице Институтской в ​​феврале 2014 года. Бывшие бойцы роты спецназначения милиции «Беркут».

Дарья Мастикашева.  Обвиняется в государственной измене по статье №111 Уголовного кодекса Украины. СБУ подозревает его в вербовке ветеранов войны на востоке Украины для имитации подготовки терактов в России, которую российские спецслужбы смогли бы использовать для дискредитации украинской власти.

Сергей Долженков.  Активист «Антимайдан», известный под прозвищем «Капитан Какао». Вместе с россиянином Евгением Мефедовой был участником событий в Одессе 2 мая 2014.

Руслан Гаджиев.  Уроженец Адыгеи. Танкист, участвовал в боевых действиях на Донбассе на стороне самопровозглашенных «республик».

Рафаэль Лусварги. 4 мая прошлого года в Киеве участники праворадикальной организации С14 схватили бразильца Лусварги, который воевал на стороне «ДНР».

Артур Денисултанов. Обвиняемый в покушении на жизнь Амины Акуевои и Адама Осмаева летом 2017 года.

Давайте просто без эмоций рассмотрим этот список. В открытых источниках есть информация об этих людях, подробности задержаний, подробности приговоров, подробности внесения в списки на обмен. Что это значит? «Беркутов» отпускают под «личное обязательство». Харьковских террористов быстренько приговаривают к пожизненному. И возникают болезненные вопросы, требующие ответов независимо от вашего отношения к процессу обмена пленными. Потому что эти вопросы касаются системы правосудия в Украине. И первое, что нам сейчас нужно понимать – для всех ли Закон одинаков?

Почему украинских граждан, которые совершили террористические акты и другие тяжкие преступления в мирных украинских городах, внезапно нужно отдавать России?  Возможно, потому что РФ спонсировала эти преступления, а теперь хочет вывести преступников вне зону влияния украинского правосудия? А после того, как «беркутов», что расстреливали людей на Институтской, практически отпускают, возникает вопрос: что происходит с украинским правосудием? По моему мнению, преступники из числа украинских граждан, которые не имеют отношения к российско-украинской войне, должны отбывать наказание в Украине. А тот факт, что Россия требует освобождения именно тех украинцев, осужденных, например, за терроризм, красноречивее любых прокурорских или судейских речей. Очевидно, Россия-заказчица забирает исполнителей.

Почему Украина должна отдать России украинских граждан, напрямую непричастных к русско-украинской войне? Мне лично вполне понятен такой обмен, когда России отдают наемников террористических группировок под названиями «ДНР», «ЛНВ», – украинских граждан из разных областей, которые решили «подзаработать» на войне, и, логично, что их отдают стране, которая сделала их частью незаконных вооруженных формирований. Потому что так бывает на войне. Мне также понятно, когда отдают российских граждан, которых задержала украинская сторона на украинской территории (я понимаю под этими словами всю территорию Украинского государства). Мне понятно, когда отдают тех, кто планировали теракты или спонсировали терроризм через конвертационные центры. Или распространявшим оружие. То есть, совершали незаконные действия, которые напрямую связаны с российско-украинской войной. Но зачем отдавать террористов, которые взорвали мирное шествие в Харькове в феврале 2015 года? Почему нужно отдавать «беркутов» (отпущенных «под личные обязательства»), которые расстреливали Майдан?

«ГЛАВНОЕ, ЧТО НАШИ ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ»

При всем уважении, речь идет о нечто гораздо большем. Сейчас речь о том, что России отдали украинских граждан, которые действительно совершили тяжкие преступления, а взамен Украина получит также своих граждан, которых незаконно удерживала государство-агресорка и ее прокси-образование.

Где здесь справедливость или хотя бы логика? Этот «плач ярославн» о том, что «главное – возвращаются наши», разносится по Facebook, и почти полностью блокирует голос разума. Дело в том, что правосудие – штука непреклонная, беспристрастная и жестокая. И если эта система начинает шататься, то исчезает смысл государственности как таковой, и она имеет все шансы в конце концов превратиться в русскую «неваляшку», что ложится то так, то так, как выгодно в той или иной ситуации. Я понимаю людей, которые сейчас ставят вопрос, за это ли погибла Небесная Сотня, за это ли идет война, для этого ли погибают мирные граждане в зоне боевых действий.

Наиболее болезненный вопрос для меня такой: что должны чувствовать родные погибших в результате терактов в Харькове, Мариуполе, родные героев Небесной Сотни, когда видели передачу убийц России? Вот пост Андрея Дидика, отца Дани Дидика, 15-летнего мальчика из Харькова, который в феврале 2015 года погиб за Независимость Украины:

«Сначала власть, зная об опасности теракта, намеренно не запрещает митинг возле Дворца спорта, направив туда меньше 200 милиционеров (сотрудников РОВД и ППС, в основном из Харьковской области. Не взрывотехника), оставив легкий путь для террористов, чтобы отвести угрозу от своего митинга в центре города, на который и так отправили более трех тысяч правоохранителей, спецслужбы, минеров. До сих пор никто не привлечен к ответственности. Затем, наградив взрослых, открестились от ребят, мол они случайно проходили мимо. Помню, как после похорон, на вопрос друзей Дани: «Как же так? Мы год рисковали собой, чтобы здесь не было «ХНР». А теперь, когда погибли и получили ранения наши друзья, оказалось, что мы всегда случайно проходили мимо?», мне от стыда за власть, хотелось провалиться сквозь землю. Когда, за все время, в качестве моральной компенсации, власти выделили каждой семье погибших по аж пять тысяч гривен. И выписала из больницы друзей Дани, а не удалив осколки, которые представляют угрозу здоровью и жизни. И мы с друзьями были вынуждены искать и договариваться, чтобы их удалить, потратив в разы большую сумму, чем так называемая компенсация.

Еще были памятник, школа, доска. Приход комиссии, через день после похорон, чтобы посмотреть, в нормальных ли условиях жил Даня. Каждый раз, вместо поддержки и помощи, власть либо самостоятельно, либо создавала условия, чтобы катком проезжать по нашей семье. Еще власть приняла закон Савченко, и дала возможность годами издеваться над семьями погибших. Почти пять лет ходить в суд, как на работу, находится в одном помещении с мразями, которые убили сына, и вместо того, чтобы убить их, слушать их бред, угрозы, издевательства, только ради того, чтобы дождаться того времени, когда эти твари будут пожизненно гнить в тюрьме. А теперь, потому что власть так решила, через несколько дней, твари поедут к своим семьям и будут радоваться жизни. А как жить дальше? Мне и так, без Дани, ужасно неуютно на этой земле. На х*ра ты, власть, делаешь жизни вообще невыносимой? Власть не абстрактная. За каждым действием есть конкретные люди. В этой жизни всегда есть выбор, который каждый делает сам. С каким ему жить».

ВЫВОДЫ

Здесь есть место для самостоятельной работы. Для работы над ошибками. Даже если каким-то чудом «беркутовцев», террористов и других преступников не отдали бы РФ, то остался бы вопрос к судебной системе, которая в последние дни показала свою полную несостоятельность и подчиненность политической целесообразности, пусть это называется так.

Сейчас очень важно понимать, что впереди нас ждет сложная часть украинской истории. Сейчас примерно вырисовываются приоритеты гражданского общества, и приходит понимание, что значит на практике, когда актива – меньшинство. Именно меньшинство, которое пытается творить положительные изменения, восстанавливать справедливость и вести Украину к фактической, а не только задекларированной, Независимости.

Ближайшие десятилетия определят, выстоит  ли Украина в качестве самостоятельного государства. Проще – останемся ли мы на карте как государство. Потому это меньшинство, активное меньшинство, вчера громко треснуло по швам. И в очередной раз расколол народ процесс, который должен объединить украинскую нацию, потому что наши возвращаются! Да, возвращаются. Но свободу для одних купили ценою несправедливости для других. Можно до кровавой пены кричать, что живые важнее мертвых, но это манипуляция: речь идет не о живых или мертвых, а о ценности жизни, закона и справедливости для всех без исключений. Поскольку при такой логике можно открыть тюрьмы и повипускать насильников, убийц, террористов, а, никого же не вернешь, то пусть идут в Россию. Но смысл системы правосудия заключается в том, что ответственность наступает за то, чего уже не исправишь. 

Поляризация украинского народа с течением времени только усугубляется. Украинцы в спорах о возможности или невозможности обмена в таком формате, да и во время других дискуссий, сейчас фактически разрывают связи. Мы обвиняем друг друга в «неправильном» выборе президента, намекаем, что «настоящий» президент еще может спасти страну. И не замечаем, что всех нас уже втянули в грязную политическую игру. И заложниками этой игры мы стали по факту добровольно, когда почемуто взяли как истину, что судьбу страны якобы решают политики, президент, власть. На самом деле судьбу Украины должен решать народ. Если кто-то не знал, то это у нас в Основном Законе такое написано. Возможно, мы еще очень мало были самостоятельными. Возможно, нам нужно переболеть, чтобы настроиться на конструктив, и в конце концов управлять собственным государством так, как это прописано в Конституции Украины. Возможно, во всех странах, которые переживали вооруженный конфликт, было такое же. Возможно. А еще вполне возможно, что времени на все это нет. И остаются только те, кто сохранили умение критически мыслить, принимать решения и брать на себя ответственность. Это время, когда мы выбираем сторону. Для меня сторона одна: та, где находятся люди, для которых Закон – не пустой звук, которые делают Украину лучше, сильнее, более справедливой страной.

И в завершение. Многие люди знают меня как «мисс толерантность». Я не осуждаю ничьи поступки и действия (кроме незаконных), принимаю разнообразие мнений, выступаю за соблюдение прав человека и гражданских прав. Время от времени близкие даже шутят на эту тему. Все так. Но для каждого и каждой из нас есть вещи незыблемые, есть принципы, и появились эти принципы не просто так, поэтому и отступать от них – значит загубить важную часть себя. Для меня, человека, пережившего почти полгода оккупации, потерявшего дом и чуть не потерявшего семью в результате боевых действий, таким принципом является сохранение украинской государственности и восстановления нерушимости государственных границ Украины. Знаю, что многие украинские активисты и активистки имеют такую ​​же цель. Разногласия же начинаются, когда речь идет о способах и методах достижения цели. А если бы справедливость и закон были на первом месте для всех нас, разногласия бы не появились. И все же справедливость дает гораздо больший простор для маневров, чем кажется на первый взгляд. 

Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов. Мнение редакции может отличаться от авторского. 

Читайте «Черноморка» в Telegram и Facebook

Фото: president.gov.ua