Жизнь на оккупированных Россией территориях Донецкой и Луганской областей отсюда, с «большой земли», не всегда оценивается объективно. Всё-таки часто об этом рассуждают люди, которые имеют весьма приблизительные представления о том, что значит и чего стоит такая жизнь. В интервью «Черноморке» пенсионер, бывший шахтёр из оккупированного города Енакиево рассказал о том, как живёт вот уже пять лет захваченный российской армией город, а также о том, как Россия уничтожает украинскую промышленность на Донбассе.

Имя собеседника не называется, поскольку украинцы в оккупации не могут открыто общаться с журналистами с мирной территории и давать интервью о реальной ситуации в так называемой «ДНР».

«Официальные СМИ ДНР» пестрят оптимистичными заголовками, чуть ли не космические корабли там собираются строить. Что вы об этом думаете?

Что я могу об этом думать, если я обитаю в условиях настоящей жизни, а руководители «ДНР», видимо, что-то крепкое употребляют… Да уж, «наша сила в плавках», что тут скажешь. Ну, если ЕМЗ (Енакиевский металлургический завод – ред.) остановлен, и люди там вообще непонятно чем занимаются, то как можно говорить о развитии промышленности? Это пропагандистский бред, потому что не то что не соответствует реальности, а напоминает больную фантазию наркомана. Ничего здесь не работает, и работать не будет.

Хотя реальность не мешает нашим новым «главам» рассказывать сказки. Кому? Тем, кто теперь из-за российской оккупации подыхает на блокпостах, кто инсульты и инфаркты получает в очередях за своими пенсиями? Какой-то бред, читаю эти «новости», и не понимаю, на кого они рассчитаны. Это советский союз настоящий – когда нельзя было ни слова вякнуть в ответ, а только улыбаться и соглашаться. Там был чёрный воронок, здесь – тупо на подвал. Припишут какой-нибудь терроризм, и привет.

В Москве ждут результатов. А 50% результатов здесь – это сплошная болтовня. Как в СССР, точно. Написали о том, как всё хорошо у нас, как мы зашибательски живём, и отлично. А недовольными при необходимости займётся «МГБ» (так называемое «министерство государственной безопасности ДНР» – ред.). Так что – улыбаемся и машем. Потому что жить хочется. Не нажился ещё, хот и лет мне довольно много. Хочу увидеть конец всего этого ада. И что-то мне подсказывает, что всё-таки увижу, дождусь.

А если вернуться к теме шахт?

Не осталось, о чём говорить, к сожалению. Я проработал в забое столько, сколько на свете не живут, видел, как люди гибнут под завалами, знаю, что такое собирать деньги для вдов и помогать воспитывать детей, которые остались сиротами, потому что их отцы погибли, рубая уголёк. Много всего видел, в общем. И с начальством конфликтовал, потому что людей за скот считали. Было всё, как на любой другой настолько опасной работе. Было всё, кроме мысли её бросить. Я и сейчас могу работать. Но шахты уничтожили.

Для меня это была не просто работа, не просто способ обеспечить семье неплохой кусок хлеба с маслом. Это был образ жизни, определённый ритм, в котором билось сердце. Вот так высокопарно и поэтично, если вам угодно. Говорят, что «на шахте работают одни зэки и отбросы общества». Так вот, ублюдки работают везде, и чаще всего в крахмальных воротничках, по моим наблюдениям, а живу я давно, и очень многое видел. На шахте всё честно, и если ты гнида, все это видят, и ты, даже, казалось бы, находясь совсем рядом, превращаешь в изгоя. Нерукопожатый, слово такое есть.

Как проходило затопление шахт?

Ну, практически сразу после захвата города пошли по шахтам разговоры, что нас будут закрывать. И не просто закрывать, а без водоотлива, типа только поверхностный, как в Ростове. Ну, мы сначала посмеялись, потому что это в принципе невозможно сотворить в здравом рассудке: это же убить экологию, подвергнуть опасности жизнь всех людей, которые здесь живут, да и просто уничтожить предприятия, которые дают людям заработок. Понимаете? У людей был кусок хлеба. Гарантированный кусок хлеба. Потом пришла Россия, и не стало ничего. Мало того, что под обстрелами тут сидели, так ещё и работы лишились.

Потом, после этих слухов, какое-то врем было молчание, вообще ни о каком закрытии никто не говорил примерно пару месяцев где-то, насколько я помню. И как гром среди ясного неба: да. Будут закрывать, шахты ждёт затопление, ничего нельзя изменить. Тогда уже мне под стопку знакомый ИТР (инженерно-технический работник – ред.) признался, что приезжали «комиссии» из Москвы и Санкт-Петербурга, в состав которых входили так называемые «специалисты по горнодобывающей отрасли», и вот эти «комиссии» и дали приказ на затопление шахт. Вот так.

Что было потом? Как отреагировали горняки?

Да кто как, ну как тут отреагируешь. Кто-то на бутылёк как пошёл в 2014-м, так и не вернулся, пьют, как черти зелёные. Кто-то пытался спорить, к руководству ходили (я был среди таких наивных людей), но там выяснилось, что руководство и само, так сказать, в полном шоке. Потом многие полетели и из них тоже. А про коллективы я вообще молчу. Вылетали, как пробки, ежедневно. Это было похоже на какую-то зачистку, когда планомерно уничтожается целый сегмент, выбранный по принципу «руби под корень». Так, в принципе, и получилось.

Россияне ничего не знают об украинской угледобывающей отрасли, ничего не знают о нашей промышленности, ничего не знают о наших людях и о том, что значит зарабатывать в шахте деньги, и мы все тут успели убедиться в том, что России на всё это откровенно наплевать. Когда был отдан приказ об уничтожении шахт, когда остановили завод, в Кремле прекрасно понимали, куда это всё зайдёт, и специально всё так сделали. Теперь назад уже ничего не вернуть, и я себе очень приблизительно представляю масштабы трагедии, которая неизбежно наступит, если ничего не предпринять ещё позавчера; а у нас, похоже, ничего не собираются предпринимать даже послезавтра.

Кстати, я смотрю, слушаю и читаю украинские новости и передачи. И там иногда выступают так называемые «эксперты», которые внушают народу на свободной территории, что, мол, «ничего особенно страшного в затоплении шахт нет, их давно надо было затопить, там оборудование старое» и прочий «свист сусликов». Смотрю я на такого «эксперта» 25-30-летнего, который возле шахты рядом не стоял, и хочется рыдать от злости, потому что это чудо бредит в эфире, а люди его слушают, и, знаете, как-то даже, видимо, сами себя успокаивают, как будто ничего страшного не происходит, а если и происходит, оно их не особенно-то и касается. А проблема остаётся без решения. И на самом деле это общая проблема. И решать её всё-таки придётся, хочет там кто-то этого, или не хочет.

Но как решать? Территория ведь оккупирована Россией, и вы сами признаёте, что цель Кремля – уничтожить промышленность Донбасса, тем самым нанести значительный ущерб украинской экономике.

А как хотите, так и решать. Это экологическая катастрофа, это здоровье граждан Украины на украинской территории, пусть и оккупированной. Государство обязано предпринять какие-то меры, за стол переговоров сесть, создать какие-то временные комиссии, которые будут с обеих сторон заниматься экологическими вопросами и проблемами. Потому что иначе это «прилетит» не только всей Украине, но и соседним странам. И отвечать за отравление экологии придётся всем, кто воюет, всем, кто пальцем о палец не ударил, чтобы такого не произошло.

Вы что думаете, на вашей памяти всё это дерьмо не дойдёт до Киева? Так вот, оно до Львова и дальше дойдёт. То, что сейчас заполняется водой под Донбассом, чтоб было понятно, похоже на сеть траншей, такой лабиринт, так сказать. И, когда это всё наполнится, мы можем просто уйти под землю. Точнее, уже под воду. Провалятся дома, люди, деревья. А ещё есть метан – новости про горящую воду читали, небось? Из подвалов жилых домов он тоже полезет. Вот так выйдешь покурить на балкончик, чиркнешь зажигалкой, и весь дом на небеса отправишь.

Я сейчас о живых людях говорю. О мирных гражданских людях, которые защищены всеми документами, международными бумажками всякими, в том числе. И тут лично для меня вопрос не стоит о какой-то там гордости, о невозможности переговоров с оккупантами. Есть то, что ударит по всем одновременно. И это будет не просто очень больно, а это будет смертельно. Вот и скажите мне теперь, «как решать этот вопрос» в условиях оккупации. Так, как решают там, где хотят решить. Если, конечно, не наплевать на людей.

Как вам живётся сейчас? Чем занимаетесь?

Чем может заниматься пенсионер? Огород, дом, сад. Ездим с женой за пенсиями, туристические маршруты прокладываем, так сказать. Наблюдаю за происходящим вокруг, как за зоопарком. Это ведь как в настоящем зоопарке. Посетители думают, что цель зверей – их развлекать. Звери думают, что люди, наоборот, приходят развлечь зверей. А в выигрыше только владелец зоопарка, потому что и звери принадлежат ему, и деньги от продажи билетов достаются ему, и то, как люди проведут в зоопарке время, каких зверей смогут увидеть, и насколько им будет удобно и комфортно, – всё это тоже зависит от него.

Получаем и местную пенсию, и украинскую. Потому что нет такого идиота, который отказался бы от того, что дают в руки. Пусть Россия хоть как-то заплатит за то, что она с нами сотворила. Да, это, конечно, нельзя считать компенсацией, потому что там дают тут копейки, ломанные гроши, издевательство. Но мы берём эти деньги, потому что, во-первых, на свободной территории все орут об ответственности оккупанта за граждан в захваченных оккупантами городах, а, во-вторых, никогда не знаешь, когда в следующий раз возникнут обстоятельства, которые помешают поехать на подконтрольную территорию и получить свою пенсию. То заболеешь. То какой-то новый цирк на блокпостах начинается, то вдруг «пропуск недействителен».

Кстати, как вы относитесь к новостям о бессрочных пропусках через линию разграничения, а также о снятии ограничений на провоз товаров?

Я думаю, это говорит только о том, что война затянется надолго. Это они себе жизнь облегчили, а не мне. Если пять лет издевались с этими пропусками и этими ограничениями над народом, а на шестой год решили смилостивиться, то сделано это было не просто так. Я думаю, это говорит о том, что всё это надолго. Да у меня даже и в самом начале войны не было никаких иллюзий, что это «на две недели». Видно было сразу, что шутки закончились с первым выстрелом и первым взрывом.

Вы поддерживаете контакт с жителями мирной территории?

Конечно. Дети наши туда уехали. Двое сыновей. Оба женились не так давно, уже во время войны. Оба прожили в «приймах» некоторое время, и оба обзавелись жильём. Я горжусь тем, что воспитал мужчин, которые в сложной ситуации не растерлись, а оказались стойкими и сильными. Я рад за них.

С соседями перезваниваемся периодически. Присматриваем за их домом, а они уехали к родственникам в Киев, живут одной семьёй, такое редко бывает. Живут дружно. Рад за них. Правда, не хватает общения живого, многие уехали, многие умерли, другие заболели внезапно, прикованы к постели, тоже навещаем, помогаем друг другу.

Обсуждаем новости. Все. И российские, и украинские. Иногда, конечно, до нервов доходит, даже ругаемся. Но потом миримся обязательно только сейчас, в войну, многие из нас поняли, что никакие убеждения не стоят человеческой жизни. У нас тут живут дети, покалеченные осколками, живут сироты, которые потеряли родителей. У каждого из нас своя история и своя трагедия.

По вашему мнению, как люди на мирной территории относятся к людям на оккупированной территории?

По большому счёту, всем на этот вопрос наплевать. Каждый живёт так, как ему лучше, выгоднее, удобнее.

Обидно, что нас сделали предателями и оставили один на один с бедой, которой мы не просили. Разве нормальный человек, да и ненормальный тоже, может просить чего-то, что отнимет у него покой, безопасность, семью, свободу воли, передвижения, высказываний? Мне только удивительно, как в это так быстро поверили. И теперь вот уже пять лет меня мучит вопрос о том, почему так сразу поверили в откровенный бред. Неужели потому, что ненависть между нами существовала всегда? Ну хорошо, хорошо, это слишком сильное слово. Хорошо, пусть не ненависть, но противоречия, получается, между нами всеми в разных областях страны были серьёзные, если при первых репортажах из Донецка люди сошли с ума и стали обвинять не оккупанта, уже на тот момент отнявшего у Украины Крым, а мирных людей. Мы что должны были сделать? Мы выходили на митинги. Что надо было ещё делать? Под танки бросаться?

Всё-таки, пропаганда сама страшная вещь на свете. У людей отключается мозг, и они начинают думать, что кто-то обязан патриотично умереть. Но из тех, кто так думает и так говорит, все живы. Никто не приехал на Донбасс, чтобы с голыми руками кинуться на «град». Подумайте об этом. Попробуйте об этом написать.

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook

Иллюстративное фото: Simon Wijers on Unsplash