На неподконтрольной части Луганской области, оккупированной группировкой «ЛНР», в тюрьмах и колониях отбывают наказание более 6000 заключенных. «Черноморка» пообщалась с одним из них. Андрей недавно вышел на волю, «отмотав» 8 лет за убийство. О том, как живется заключенным в местах лишения свободы на территории оккупированной Луганщины, мужчина рассказал в интервью нашему журналисту.

Расскажите, пожалуйста, о себе, чем занимались до того, как получили срок. По какой статье отбывали наказание?

Сам я родом из Краснодона (после декоммунизации Сорокино – авт.) Луганской области. До того, как сел, работал в столярке, люблю я дерево. Отбывал наказание по статье 115 Уголовного кодекса Украины – «Умышленное убийство». Схлопотал статью банально: застукал жену с любовником. Супруга отделалась, так сказать, лёгким испугом. А её спутнику повезло меньше: после кровоизлияния в мозг он умер. А я сел. Дали девять лет в 2010 году. Освободился вот совсем недавно.

Вы почти половину срока отбыли в тюрьме при украинской власти, а еще 5 лет – уже при оккупации. Как изменились ваши условия содержания после того, как регион перешел под власть пророссийсих боевиков «ЛНР»? Стало хуже или лучше?

Однозначно хуже. В 2014-м вообще был бардак: начальство не знало, кому подчиняться, Украине или «ЛНР»… Нас все время обещали перевести в подконтрольные Украине регионы, но не сделали этого. Слава богу, что наша колония не попала под обстрелы, так как это было в Чернухино в двадцать третьей зоне. Там вообще был ад: снаряды попали по зоне, забор разбит: вот она, воля, беги! Так там многие тогда и разбежались, кто-то погиб под обстрелом, кто-то в Украине был пойман и там продолжает сидеть, кто-то вернулся обратно в зону.

А нас в 2014-м летом почти не кормили: не было ни еды, ничего. Администрация говорит: пишите-звоните родственникам, пусть везут еду, деньги. Мне мама из Харькова привозила консервацию, печенье, чай. Делились друг с другом, так и выжили. Позднее, когда Россия «гумконвои» стала присылать, питание чуть наладилось. Каждый день каши с тушенкой, рыбки немного. С голоду не помирали. Но сейчас опять питание испортилось, кормили «не в дугу». Какие-то макароны, кашка жиденькая… Реально баланда. Хлеб тоже кушать было невозможно: из второсортной муки какие- то полусырые буханки, внутри слизь непропеченная… Вспоминаю, аж мурашки по коже. Если б не помощь родных, то сложно и представить, что было б, превратились бы в доходяг все поголовно. Говорят, что Россия сократила объемы «гуманитарки» якобы в связи с тем, что в «ЛНР» уже жизнь наладилась… Как бы не так…

Как вы отреагировали на провозглашение «республики» в 2014 году? Много ли было в колониях на оккупированных территориях проукраински настроенных заключенных?

Когда в Киеве Майдан начался, я очень переживал, чем все это закончится, волновался за страну. Тогда еще верилось, что все мирно закончится, как-то договорятся. У нас был в колонии телевизор, мы новости смотрели регулярно. Но когда начались реальные боевые действия, я такого не ожидал. Но сразу занял сторону Украины: это моя страна, я в ней вырос и воспитан, зачем мне какие-то «республики»? Да, у нас за Украину многие были заключенные. Но если сначала администрация колонии на это смотрела сквозь пальцы, то в один момент сказали: «Или вы помалкивайте, или будем вас прессовать». То есть так вот заткнули нам рты. Знают, что мы плевали на эту «ЛНР», но попросили хоть открыто не агитировать против. Были и упоротые «ватники», и немало, такие с администрацией сотрудничали, всякую «политинформацию» нам читали, мозги промывали. Нам каждое утро в камере включали гимн «ЛНР». Это означало, что у нас подъем. Я уже ненавижу эту «мелодию».

А руководство поменялось в колонии, когда регион оккупировали пророссийские силы?

Да нет. Осталось руководство то же, и почти весь персонал. А чего им меняться? Патриотов Украины среди них почти не было. Просто перекрасились и все. Приняли «присягу» «ЛНР», а украинскую предали. Сменили шевроны, поменяли таблички, украинскую символику и флаги сорвали и уничтожили. Стоит сказать, что в системе «управления исполнения наказаний», которая принадлежит к (так называемому – авт.) «МВД ЛНР», сейчас достаточно неплохие по местным меркам зарплаты. Поэтому люди не спешат оттуда уходить, плюс стаж льготный год за два им идет, и пенсия хорошая. Потому и дорожат местом.

Когда начались боевые действия на Луганщине, вас звали идти воевать в ряды так называемого «народного ополчения»?

Да, в августе 2014-го, когда еще ее ВСУ держали в кольце Луганск, к нам приходили какие-то военные, вместе с начальником колонии. Они говорили: кто пойдет воевать за «ЛНР», того впоследствии вообще освободим. Несколько человек согласились, им выдали форму, оружие. Говорят, что они принимали участие в боях под Луганском и Лутугино, а также следующей зимой в Дебальцево и Чернухино, когда котёл был. Слышал, что двое погибли под Дебальцево, судьба еще нескольких ребят неизвестна, затерялись где-то. То ли уже не жильцы, то ли их реально отпустили на волю. Я тогда наотрез отказался идти, хотя я в свое время отслужил, и стрелять умею. Но по кому они меня приглашали стрелять? По таким же украинцам, как и я? Ни за что! Я не жалею, что отказался. Лучше я эти пять лет досидел, чем тогда пошел бы убивать. Моя совесть в этом плане чиста. Мне говорили: ты и так убийца, вот и иди «косить укроп». Я им тогда сказал: зачем же я своих земляков убивать буду?

Работать вас там заставляли?

Ну, как заставляли… У нас была промзона, я туда ходил столярничать. Во-первых, так время быстрее летит, да и заработок небольшой: делал там красивые подарочные шахматы, нарды. Но были и те, кто отказывался выходить на работу, выражая таким образом протест против администрации. Таких садили на штрафной изолятор, но после их отдельно перевели в одну камеру, чтобы дисциплину не разлагали, так сказать. Мне работать было «не западло», я и работал.

Какие сегодня условия содержания в местах заключения на территории, подконтрольной «ЛНР»? Многие правозащитники сообщают о регулярных нарушениях прав заключенных, пытках и избиениях.

Правильно сообщают. Говорить об этом, конечно, у нас не принято. Но такое там регулярно было и есть. При Украине мы могли хоть какие-то жалобы писать, то есть персонал колонии знал, что у нас есть хоть какие-то права… И если их нарушали, то мы могли как-то это донести до тех же правозащитников. Сейчас же зек – существо бесправное. Нам так и говорили: вы не люди, а преступники, у вас нет никаких прав. Что касается избиений и пыток… У нас регулярно были «маски-шоу». Это когда в камеру забегает спецназ полиции, выводят всех, и без разбору молотят людей дубинками. Ставят на растяжку, бьют по ногам. Иногда заставляют раздеваться, и бьют, не глядя куда, и по голове и половым органам тоже. Почему маски-шоу называется? Ну, так эти ж, которые бьют, все в масках поголовно, в балаклавах. Такая «отработка» проводится примерно раз в три месяца, как говорится «для поддержания дисциплины».

Я в последний раз после таких «масок» на больничку угодил с переломами ребер. Пытался жаловаться, администрация говорит: ничего страшного, заживет, будешь жаловаться – будет хуже. А у меня уже срок кончался. Я и молчал, терпел. А у сокамерника однажды нашли в вещах запрещенку – нож. Так его так отмолотили дубинками и электрошокером – места живого на нем не было. А так могут отобрать деньги, продукты. Иногда после такой жестокой «отработки» зеки умирают. Им тогда в графе «причина смерти» обычно врачи пишут «сердечная недостаточность». Иногда «сквозь строй» пропускали заключенных. Когда стоят эти в масках в два ряда, а зеки между ними пробегают и соответственно заключенных избивают, или собак натравливают на них.

А как обстоят дела с медицинским обслуживанием в местах заключения в «ЛНР»? Реально ли заключенному получить медицинскую помощь при необходимости?

Получить-то реально, но вопрос, какую помощь. Эти лепилы (врачи – авт.) там только для мебели присутствуют. У них от всех болезней одна панацея – анальгин. Если зуб болит, можно и к стоматологу записаться, но там вырывают, а не лечат. Да и попасть к нему очень проблематично. А так анальгин, аспирин дают. Ну, если кому родственники лекарства передают – это просто прекрасно. Иначе можно загнуться и просто подохнуть. Однажды у меня зимой пневмония была, так еле выкарабкался. Лекарства при Украине поставлялись к нам тоже так себе… Или начальство разворовывало, что более вероятно. А сейчас в санчасть лучше и не соваться, ответ один: «У нас ничего нет». Когда пневмония была, они мне предлагали… горчичники. Вы представляете? Если бы не лекарства, которые мама передала – я б уже сдох. У тамошних врачей одна цель – чтобы заключенный не умер, а на мучения и страдания им плевать.

Была ли у вас там возможность соблюдать гигиену, какие там санитарно-бытовые условия? В баню вас водили?

В баню да, раз в неделю. А так можно было в камере с умывальника помыться. Соблюдать гигиену там очень важно, не моются только «опущенные». Когда война началась, с водой перебои были, но потом стали завозить в цистернах техническую воду, как-то выкрутились. А так да, каждый день – чистка зубов, зарядка. Обязательно стирка. Без этого никак. Тяжело было, но, как говорится, человек ко всему привыкает. Телефоны мобильные официально запрещены у нас, но можно было пользоваться нелегально, когда украинская власть была. При «ЛНР» стало гораздо строже: если с администрацией не в ладах, то за любую запрещенку можно легко и в штрафной изолятор угодить. И такое было не раз. Но так-то да, мобилки у многих есть, мобильный интернет тоже.

Как часто вам были разрешены свидания с родными?

Ко мне мама приезжала раз в полгода, передачки приходили чаще. Насчет последнего администрация не препятствовала особо: пусть родные передают еду, чтобы с голоду тут никто не пух.

Пробовали ли вы писать заявления о том, чтобы остаток срока отбыть на территории, подконтрольной Украине? «ЛНР» теперь возвращает Украине некоторых заключенных, не желающих отбывать срок в оккупации.

Да, думал об этом, но по факту не писал таких заяв. Дело в том, что нам сразу сказали: всех в Украину не отпустим желающих, но несколько человек из нашей колонии писали заявления, их отпустили, точнее, передали той стороне. Каким они образом выбирают кого переводить в украинские колонии, кого нет – загадка. Один из них уже на свободе – скостили срок, пересчитали по закону Савченко. За второго пока не знаю. Я надеялся по УДО выйти, и потому не рыпался. Но уже все позади, слава богу. Знаю еще, что у нас многие свои сроки пересидели на два года, три. То есть по украинским законам они должны быть уже на свободе, а «ЛНР» говорит: у нас не до конца создана законодательная база судебной системы, а с Украиной мы не имеем никаких отношений, вот и сидите. И сидели, а некоторые и до сих пор отбывают, пересиживают.

Вы получили срок еще до войны. Как вам первые недели свободы в оккупации? Есть ли желание поехать в свободную часть Украины?

Я тут просто как в другом мире, не могу до сих пор освоиться. Как будто в какую-то антиутопию попал. «ЛНР» – это сюрреализм какой-то: везде эти гербы типа советские, лозунги, пятилетки. Как будто в прошлое попал. Никаких прав человека, никакой свободы слова… Такое чувство, образно говоря, как будто с одной камеры тюремной попал в другую… «ЛНР» – это и есть тюрьма, только многие этого, к сожалению, не понимают. А мне и пары недель хватило, чтобы понять – будущего у «республик» этих нет.

Комендантский час: не могу понять, зачем он? Людей держат на привязи, как скот, чтобы ночью никто не мешал этим воякам свои черные дела свои творить. Да и люди какие-то злые стали, больше осторожные. Это легко понять: война ожесточает. Нет, к такому привыкнуть я не могу, и не буду привыкать.

Я сейчас хожу со справкой об освобождении, для любого полицейского – мишень, стараюсь пока на улице реже бывать. С документами порядок наведу и, наверное, уеду к матери в Харьков… И еще, я в колонии познакомился с девушкой по переписке… Сейчас вот общаемся, она тоже тут в «ЛНР» живет. Если все сложится, с собой её в Харьков заберу.

Иллюстративное фото: JD Mason on Unsplash

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook