Примерно дважды в год я езжу в столицу вражеского государства. Большинство друзей знают – у меня отец там и старшая дочь, поэтому не могу не ездить.

Говорят, что “чужие дети растут быстро” – потому, что видишь их нечасто, и все накопившиеся за время расставания изменения бросаются в глаза сразу же. Вот так же нечасто, дважды в год, я вижу москвичей.

Они не растут.

Зато внутренне меняюсь по отношению к ним я – причем в нелогичную, казалось бы, сторону.

В прежние приезды, первые после начала войны, при их “крымнашистских” проявлениях я испытывала – изумление; отвращение; презрение; брезгливость, в конце концов. В общем, достаточно зрелые устойчивые чувства, которые приходят к человеку не в состоянии аффекта, а тогда, когда он эмоционально отошел в сторонку и дал трезвую оценку ситуации.

В этот приезд меня просто накрывала животная ненависть. При виде триколоров, при виде наклеек на машинах с надписью “На Берлин!!!”, при виде футболок с русскими медведями и крысиной мордой “вождя”. Чистая аффективная ярость, и никакой взвешенности и зрелости – будто я впервые с этим столкнулась.

Удивилась себе: все должно было быть наоборот. Потом поняла.

Поняла, что чего-то все-таки от них ждала.

Надеялась, видимо, где-то в глубине души, что это они два года назад в состоянии аффекта были. Столкнулись с дикостью своих вождей, и, не в силах поверить, что такая дикость может на свете существовать, приняли ее за правду и забились в истерике “за русский мир”. Но потом-то было время подумать. Охолонуть, подуспокоиться, включить мозг – и, включив, устыдиться за деяния своего “русского мира”…

Блин, это даже и смешно – я ведь, оказывается, надеялась, что через пару лет им станет стыдно. А через пару лет обнаружила: ни чуточки им не стало стыдно. Все стало только хуже.

Хуже – потому что “русскиймир” и “крымнаш” уже не истерика для них, а будни. Не удел избранных активных патриотов, а что-то вроде овсянки на английский завтрак: как, мол, можно без овсянки? И для старушек, и для подростков, и для клерков, и для раскрашенных девиц ходить с триколором или георгием в петлице – норма, они не эмоционируют уже по этому поводу, они забыли, что можно иначе. “Человек человеку волк, а зомби зомби зомби.” С приклеенными праздничными улыбками зомби.

“Возьмите флажок – помогите больным детям!” Это стайка девочек и мальчиков лет семнадцати, раздающая у станции метро триколоры на палочках. “Как можно помочь больным детям, таская с собой флаг страны-агрессора?” – это уже мои эмоции наружу прорываются. Ребятки пожимают плечами и двигаются к следующему прохожему – они не в курсе, о чем я, им в голову не приходит попытаться понять, у них просто соцнагрузка сегодня, раздавать флажки и веселиться.

А вот глухонемой в электричке – знаете, ходят иногда глухонемые по общественным местам, поездам там или кафе, оставляют рядом с людьми свой товар и записочки с ценниками, потом возвращаются и забирают – у кого-то товар, у особо сердобольных – деньги. Я раньше всегда у таких все покупала. У меня одних черепашек керамических – три штуки, любили они раньше черепашек разносить. Этот – георгиевские ленточки разносит. Жирные такие, яркие, как экзотические какие-то черви. А у меня ж реакция на них – ну вы поняли. И эмоция: “Заберите от меня эту гадость немедленно!”

Доходит: он глухонемой, он не слышит в спину. Зато слышит остальной вагон. Но реакции – ноль. Пара старушек перекидываются между собой парой слов. Все продолжают жевать. Полвагона покупают. Хотя из петлиц большинства и так свисают черно-рыжие черви – видимо, берут впрок. Оруэлл, Замятин, и еще кто-то про такое – это тот самый мир. Глухонемой знает, чем пронять – святым для русского мира, георгиевской лентой. Это норма, черепашки в прошлом.

Я не могу их видеть, выхожу курить в тамбур. Продавец возвращается и, проходя, с силой толкает меня плечом. Хотя места для прохода в тамбуре валом. Ага, слышал меня и зарегистрировал, ни фига не глухонемой оказался. Еще и “идейный”. Усвоила, не буду больше покупать черепашек.

Хуже всего – это то, что в эту будничную “русскомирную” истерию вовлечена молодежь. Хрен с ними, с бабками, ностальгирующими по колбасе по два двадцать. Хрен с клерками, скучающими от офисного безделья и выбирающими “крымнаш” для заполнения внутренней пустоты. Но парни с дредами на Старом Арбате… Все эти тусовочные неформалы – те, кто прежде были именно НЕФОРМАЛАМИ! – торгующие футболками, магнитиками, значками с ликом Путина… А эти футболки, магнитики и значки везде. Надпись “вежливые люди” на камуфляжном фоне – визитная карточка страны, современный аналог матрешки. Только им кажется, что это еще и юморной аналог. Да уж, пошутили…

И за прилавками, ломящимися от людоедских сувениров – молодежь. Весёлая такая, перекидывающаяся шутками, кокетничающая друг с другом… Они не понимают, что творят. Нет, хуже – им неинтересно попытаться понять. Они уже привыкли не думать. Они абсолютно нормальные, комфортно себя чувствующие зомби.

Как же я счастлива, что живу в Украине.

Источник – Facebook