Проект по аудиту доступности объектов социальной инфраструктуры Краматорска на Донетчине в ООН признали лучшим проектом года. Одним из критериев столь высокой оценки стала эффективность проекта: по результатам мониторинга власти города выделили рекордную для этого населенного пункта сумму – девять миллионов гривен на то, чтобы сделать для людей с инвалидностью доступными наиболее социально значимые объекты. На упомянутой ежегодной Международной конференции в ООН обсуждались вопросы гендерного равенства, прав человека, доступности и инклюзии. Опыт краматорчан представила в Женеве активистка Краматорского Комитета доступности 35-летняя Татьяна Бобровская, вынужденная переселенка с инвалидностью. Вернувшись из Швейцарии, Татьяна рассказала о себе и о своей работе.

Мы с мужем всегда стараемся найти дополнительный заработок

Татьяна, как давно вы включились в борьбу за права людей с инвалидностью? Расскажите о себе.

Мне 35 лет. Я родилась с аномалией развития спинного мозга в селе Курячевка на Луганщине. Моя мама, дирижер- хормейстер, заведовала сельским клубом, в 90-е годы прошлого века оказалась профессионально не востребована и стала обычной работницей столовой. А мой папа почти 30 лет проработал механизатором на комбайне.

Мои родители решили не лишать меня общения с коллективом сверстников, каких бы усилий это не стоило. Поэтому я не обучалась на дому, а ежедневно посещала обычную сельскую школу. Для людей, передвигающихся в инвалидной коляске в двухэтажном здании нашей этой школы, конечно же, ничего не было приспособлено. И об инклюзивном образовании в селе в годы моего детства никто ничего не слышал. Для моей интеграции в общество здоровых сверстников главную роль сыграл так называемый «человеческий фактор». Ради меня уроки для класса, в котором я обучалась, преподаватели проводили исключительно на первом этаже. А обед из столовой, куда мне заехать было совершенно невозможно, одноклассники приносили мне прямо на парту.

Затем я заочно окончила Восточноукраинский национальный университет им. Владимира Даля в Луганске, получив специальность юриста. И ни в помещении университета, ни в общежитии тоже ничего не было приспособлено для пребывания там людей с инвалидностью. Поэтому я приезжала на сессию исключительно в сопровождении мамы и осилить «въезд» в помещения мне помогали она и мои сокурсники.

В течение всей своей жизни я повсеместно сталкивалась с недоступностью транспорта, зданий и помещений для людей с инвалидностью. А также с тем, что сотрудники некоторых учреждений не имеют навыков общения с посетителями с инвалидностью.

А нужны какие-то особые навыки общения с людьми с инвалидностью?

Пожалуй, да. Речь о культуре общения. Однажды при посещении медучреждения я вынуждена была сделать замечание медицинскому работнику, который вел себя так, будто меня в кабинете нет. «Говорите, пожалуйста, со мной, а не с моим сопровождающим. Ведь я же не ребенок. Выполнять ваши рекомендации придется мне, а не сопровождающему», – заметила я доктору.

В активную общественную работу по борьбе за права людей с инвалидностью я включилась уже после переезда в Краматорск. Мы с мужем всегда стараемся найти дополнительный заработок. И до войны источники стабильного дополнительного дохода у нас были.

Вы давно замужем? Расскажите о супруге и ваших заработках.

Мой муж тоже передвигается в инвалидной коляске – в 17-летнем возрасте получил типичную для ныряльщика травму позвоночника. Мы с моим Сережей познакомились в 2006 году в Славянске. Отдыхали на знаменитом Славкурорте, куда люди с инвалидностью приезжают на оздоровление со всей страны. Мы поженились, и я переехала к Сергею в Горловку.

Сергей вместе со своим бизнес-партнером, находившимся в Крыму, занимался покупкой и продажей средств реабилитации для людей с инвалидностью – колясок, ходунков, костылей.

Я же нашла себя в рекламном бизнесе. Была менеджером по продажам на агропромышленном портале: вела интернет-магазины сельскохозяйственных предприятий. Наша работа строилась в основном на работе в интернете и по телефону. Мы много времени проводили за компьютером. Возможно, по этой причине как-то мирились с тем, что город, в котором мы жили до войны, был абсолютно недоступным для инвалидов. Мы жили в Горловке, где местные власти не занимались тем, чтобы сделать город доступным для всех.

Война согнала с насиженного места?

Да. Хоть и не сразу. Мы, как и многие наши земляки, сначала надеялись, что уедем куда-нибудь на лето, а когда вернемся, Горловку уже освободят – как и Славянск, Краматорск, Лиман. Уехали на Азовское побережье. Но пробыли там недолго. В 2014-м, до того, как в августе 2014 года начали обстреливать Новоазовский район Донетчины, все побережье было забито людьми, спасавшимися от войны. И владельцы жилья этим воспользовались – взвинтили цены. Даже с моего свекра, который спал в своем автомобиле, брали плату за парковку его авто во дворе.

Затем мы жили на окраине Краматорска – друг пригласил пожить у него на даче после того, как Краматорск освободили. А летом 2015-го мы с мужем по путевке снова приехали на Славкурорт, где я познакомилась с директором Краматорского центра комплексной реабилитации людей с инвалидностью «Донбасс» Светланой Фоминой. Она предложила нам приехать в центр, где человеку с инвалидностью можно не только оздоровиться, но и получить новую профессию. В 2016-м мы воспользовались этим предложением. Да так здесь и остались.

Решились на переезд после того, как в нашем жилье в Горловке от взрывов вылетели стекла. Вставлять их нам, конечно, уже было не на что. Да и телефонная связь в Горловке работала все хуже и хуже…
Когда пришла пора возвращаться домой, мы поняли, что, образно говоря, уже некуда – и жилье не на что ремонтировать, и пенсии ведь не будут платить.

К счастью, нам сначала продлили сроки пребывания в Краматорском центре комплексной реабилитации, а затем выделили квартиру в общежитии, реконструированном на средства, выделенные Евросоюзом. Это жилье и предназначалось для вынужденных переселенцев. И в этом общежитии две «малосемейки» специально оборудовали для людей с инвалидностью. В частности, с поражением опорно-двигательного аппарата.

Квартиры для вынужденных переселенцев изначально были укомплектованы холодильником, плитой, самой необходимой мебелью. Конечно, для людей, которые не могли ничего этого привезти с собой – это просто спасение! Главное для жильцов – вовремя оплачивать коммунальные услуги и каждые полгода предоставлять справку о том, что твоя жизненная ситуация не изменилась и уровень доходов не позволяет приобрести жилье. В августе 2018-го мы въехали в эту квартиру и с того времени обстоятельства у нас не изменились – Горловка, откуда мы прибыли, так и не освобождена. И средств на приобретение собственного жилья за это время у нас тоже не появилось.

Супруги Сергей и Татьяна Бобровские ведут активный образ жизни и борются за доступность зданий и сооружений для людей и инвалидностью.

Больше не подрабатываете?

Начали недавно. В центре комплексной реабилитации я и мой муж освоили бухгалтерский учет и компьютерную верстку. А затем мы выиграли небольшой грант Национальной ассамблеи людей с инвалидностью – для самозанятости, благодаря которому приобрели оборудование для изготовления визиток. Мы, конечно, не единственные на этом рынке в Краматорске, но заказы на нашу продукцию все же есть.

Однако мы не зарабатываем тех средств, которые бы дали нам возможность приобрести жилье. Даже программа «Доступное жилье» не доступна. И с 2016-го я активно включились в общественную работу, в том числе по защите прав людей с инвалидностью.

Благодаря выделенным средствам в управлении труда и соцзащиты «заговорила» дверь

Расскажите о своей общественной работе. Краматорск, как и Горловка, оказался городом, недоступным для людей с инвалидностью?

По сравнению с Горловкой в Краматорске многое делается для того, чтобы город стал доступным для всех. Для удобного передвижения людей с инвалидностью есть понижения на тротуарах, специальным подъемником оборудована сцена во Дворце культуры им. Леонида Быкова – в этом помещении проходят все крупные мероприятия для людей с инвалидностью и там же мы голосуем на выборах.

Но перед поездкой в Женеву меня пригласила на ужин сотрудница посольства Канады в Украине, которая находилась с рабочей поездкой в Краматорске. И нам оказалось не так уж просто найти в городе приличное заведение, куда я смогла бы заехать на коляске. Так что Краматорскому Комитету доступности, активисткой которого я стала, работы на всю жизнь хватит. Наш Комитет борется за устранение этих недостатков. И такой комитет есть практически в каждом городе региона, есть и облгосадминистрации.

В ООН высоко оценили как сам факт того, что в Комитете доступности состоят люди с инвалидностью, которые, как никто другой знают, что именно нужно сделать для того, чтобы объекты инфраструктуры города стали им доступны, так и аудит доступности социально важных объектов.

Доклад в ООН, Женева

Расскажите о том, какие объекты промониторили аудиторы-общественники и список каких пожеланий по их обустройству по итогам этого аудита составили для властей города.

Мы выбрали для мониторинга наиболее часто посещаемые объекты: управление труда и социальной защиты, собес, женскую консультацию, детсад – всего восемь наиболее важных для любого человека.

Сам проект мониторинга аудита объектов и анкета для мониторинга были разработаны при участии представителей Международной организации «ООН-женщины Краматорска», и одноименной организации женщин в Киеве.

Анкета представляет собой серьезное исследование. Аудиторы исследуют все: от доступности пути до самого объекта и наличия рядом с ним парковочных мест для транспорта, на котором могут приехать люди с инвалидностью, и вплоть до доступности самого учреждения. В ходе аудита изучаются вопросы удобства пребывания в этом здании людей с поражениями опорно-двигательного аппарата, слуха, зрения и так далее. То есть наличие у здания пандусов, по которым действительно можно в него подняться, ширина дверей и коридоров должна позволять передвигаться по ним человеку в инвалидной коляске, наличие специально оборудованных туалетов.

Параллельно мы проводили тренинги для персонала указанных учреждений. Потому что, как выяснилось, в некоторых учреждениях работники не понимают, зачем нужны все перечисленные приспособления для людей с инвалидностью. Например, в детском саду, который стал объектом нашего мониторинга, нам заметили, что на сегодня воспитанников с инвалидностью у них нет. О том, что такие воспитанники могут появиться и необходимо создать для них условия, там еще не задумывались.

Что в итоге дал аудит?

Отвечая на этот вопрос, отмечу, что возглавляет Комитет доступности в Краматорске представитель власти – заместитель городского головы Сергей Боевский. То есть в нашей общественной организации общественники и представители власти сотрудничают. Это означает, что при распределении бюджета города интересы людей с инвалидностью учитываются. А аудит конкретных объектов дал возможность составить для расчетов – во сколько обойдутся изменения, необходимые для удовлетворения потребностей посетителей с инвалидностью. На основании этих расчетов из бюджета и были выделены девять миллионов гривен.

Мониторинг мы провели еще в ноябре 2017 года, а средства были выделены в 2018-м, и работа по их освоению продолжается. Ведь для закупки специального оборудования и проведения любых видов ремонтно-строительных работ за счет бюджета, нужно провести тендер, разработать проектно-сметную документацию. На некоторых объектах работы уже завершились. В частности, благодаря средствам, выделенным с учетом проведенного нами аудита, например, в управлении труда и соцзащиты появился соответствующий туалет для людей с инвалидностью и «заговорила» дверь.

Как это?

Когда входишь в здание, то срабатывает специальный индикатор, и записанный голос объявляет посетителю, в каком учреждении и по какому адресу сейчас находится. Это очень важно для незрячих и слабовидящих людей. Девять миллионов, выделенных из бюджета на реализацию программы доступности для нескольких объектов, сумма рекордная за всю историю Краматорска. Но наивно полагать, что ее достаточно, чтобы сделать доступным весь город.

На ежегодной конференции ООН в Женеве традиционно обсуждались вопросы гендерного равенства, прав человека, доступности социальных объектов и инклюзии. Организация Объединенных Наций признала наш проект лучшим среди представленных на конференции проектов и заинтересовалось нашим опытом. Это меня приятно удивило. Потому что Украина по доступности для людей с инвалидностью стоит примерно в одном ряду с Молдовой и Беларусью – странами, которым нужно еще работать и работать над тем, чтобы объекты социальной инфраструктуры стали доступными для всех категорий населения.

В Швейцарии людям с инвалидностью доступен даже речной транспорт

А вы видели где-либо образцы абсолютной доступности?

Я пока побывала за границей только лишь в Швейцарии – на упомянутой конференции. И условия, созданные в этой стране для людей с любыми физическими недостатками, показались мне идеальными – там доступен даже речной транспорт. Социальные (бесплатные) туалеты с учетом людей с особенными потребностями там на каждом шагу. И я не увидела там пандусов: вместо них – подъемники и лифты возле каждой ступеньки. Как мне объяснили, в Швейцарии не строят пандусы, потому что в этой небольшой стране таким образом экономят землю. А также потому, что не каждый человек с инвалидностью осилит подъем по пандусу, даже если он отвечает всем требованиям доступности.

В этом плане в Украине мне понравился аэропорт «Борисполь» в Киеве – доступно и само сооружение. А главное там людей с инвалидностью сразу же «замечают» – быстро и качественно обслуживают.

Чего бы вы в итоге хотели добиться на поприще своей работы в Комитете доступности?

Чтобы опыт нашего мониторинга распространился по всей стране. А условия доступности дорог и учреждений для людей с инвалидностью были включены в государственные строительные нормы (ГСН). Тогда создание таких условий станет обязательным требованием к строителям. В итоге наши города станут более доступными для всех – в том числе, для людей с инвалидностью. А это ведь неотъемлемая составляющая того, что называется равноправием.

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook

Фото со страницы Татьяна Бобровской в Facebook