Крымчанин Александр Панченко родился и вырос в Симферополе. Он уехал из Крыма, вскоре после российской оккупации полуострова. Потому что понял, что не хочет, чтобы кто-то решал за него, как и где строить свою собственную жизнь. Он переехал в Киев и начал свою карьеру на телевидении с должности помощника режиссера.

Сейчас говорит, что ему очень повезло. И потому что ему удалось выехать с территории оккупированного полуострова. И потому, что он осуществил мечту многих своих одногруппников, устроившись на ТВ. И потому, что его жизнь складывается намного удачнее, чем у многих его знакомых.

Его история – история молодого, принципиального и очень фартового парня. Она прекрасно показывает, как оккупация влияет на жизни людей. Главное – внимательно ее прочитать.

В интервью сайту “Черноморка” Панченко рассказал, в чем сложность жизни переселенцев из Крыма, объяснил, почему многих крымчан сгубила их жадность, и поделился подробностями политических преследований на территории оккупированного полуострова.

Ты – родом из Симферополя?

Да. Всю жизнь прожил там. Вся моя семья там. Отец, правда, в Одессе живет. Но мама, бабушка, дедушка, брат и все остальные родственники – они в Крыму.

На момент начала оккупации ты был студентом. Админресурс к вам применялся во время всех этих событий?

Еще как! Я учился в Крымском университете культуры, искусств и туризма. Когда произошли все эти события, захват власти и так далее, наш ректор, Олег Аршавирович Габриелян, очень поддерживал внедрение России в Крым и был очень за оккупацию.

На самом деле, проукраинских студентов среди нас было не так много. Нас вызывали по одному к проректору – Наталье Владимировне Гурковой – и обрабатывали. Учитывая, что нам всем тогда было по 18-19 лет, мы были детьми без опыта, обрабатывали нас весьма успешно.

Обрабатывали – это что имеется в виду?

Все началось после “референдума”, когда подошло время к получению диплома. Меня вызвали к проректору, сказали: “Саш, ситуация такова, что ты чуть ли не единственный в университете, кто выявляет проукраинскую позицию и кто хочет получить украинский диплом. У тебя есть два варианта: либо ты получаешь тот диплом, который даем мы, либо лично едешь в Киев и там получаешь, что хочешь”. При этом объясняли, что, учитывая все события, которые происходят в Украине, – войну, государственный переворот, как они это называли, – мне не советуют выбирать вариант с поездкой в Киев.

Честно скажу: испугался и поддался на эти уговоры. Так мне выдали “замечательный” российский диплом, который и ныне лежит у меня где-то в шкафу.

У тебя его спрашивали?

Честно? Я когда пришел на 24 канал устраиваться, у меня спросили, кто я по образованию, ответил, что режиссер, и на этом все закончилось.

Почему ты выбрал именно режиссуру?

Так получилось. Я всегда был парнем ветреным. В вопросе поступления – тоже. Я банально затянул время подачи документов. В один день, проходя мимо Крымского университета культуры, искусств и туризма, подумал: “А почему бы не попробовать?”. Из списка специальностей выбрал режиссуру эстрады, подал заявку, сдал вступительные экзамены на максимально возможный показатель и прошел на бюджет.

То есть, все вполне удачно сложилось?

На самом деле, у меня в жизни все так и складывается. Я фартовый. Будучи по жизни безответственным, всегда с решениями тяну до последнего.

Почему ты решил уехать?

До этого всего я был полностью аполитичным человеком. Но то, что начало происходить после оккупации, то как нам навязывалось все это – меня это не устраивало.

Что навязывалось и как это происходило?

Помню тот момент, когда начался захват власти. Когда ввели военных, над домами начали летать вертолеты – я понял, что что-то не так. У меня работа находилась как раз возле крымского Верховного Совета. Я пришел на работу, увидел, что вокруг ходят вооруженные люди. Все это было очень страшно. Начал понимать, что происходит. Понял, что против моей воли начинают за меня выбирать, что мне делать. Я тогда был еще подростком, но у меня внутри все начало возбухать от возмущения, мне не нравилось, что кто-то выбирает за меня, как мне жить.

Я знаю многих людей, для которых не было разницы жить в Украине ли, жить ли в России. Почему для тебя эта разница была?

Потому что у меня украинский паспорт. Я родился в Украине. Я вырос в Украине. Я был не согласен с тем, что Крым забирает Россия, а меня делают россиянином.

Огромным плюсом для меня еще было то, что вся моя семья – проукраинская. Все взрослые люди были категорически против российской власти. Когда я сказал, что хочу уехать из Крыма в Киев на неопределенный период – семья меня поддержала. Мне сказали, что это правильно и что у меня все получится. Вот, так оно и вышло.

Ты уехал вместе с девушкой?

Да. Сейчас она уже моя жена. Это было нашим совместным решением. Мы до этого планировали ехать работать в ЕС, но когда закрутились все эти события, поняли, что времени выбирать нет. Нужно уезжать уже сейчас. И мы переехали в Киев.

Сложно было обустроиться?

Да. Когда мы приехали, у нас было 3 тысячи гривен на двоих, нам нужно было снять какое-то жилье, нужно было что-то есть. Мы ехали в город, где у нас не было ни знакомых, ни работы, ни родственников, ничего. Мы приехали, нашли комнату в частном доме и начали искать работу. Первая работа, которая у нас была, – продавцы консультанты. Полгода проработал там, потом поссорился с начальницей и меня попросили уйти.

Так ты пошел работать по специальности?

Да. Я остался в чужом городе без денег, без работы, с девушкой, которую нужно было кормить. Я прекрасно понимал, что на одну ее зарплату мы не проживем. Надо было что-то делать, и я вспомнил про свой диплом. Просто на удачу начал искать работу на телевидении. Не отправляя резюме, стучался в двери всех каналов, которые были в Киеве. Единственный канал, который меня принял, – 24 канал.

Есть такое расхожее мнение, что в Киеве плохо относятся к переселенцам из Крыма. По твоему опыту, это – правда?

Не согласен. Сколько мы меняли жилье, переезжали по разным квартирам, ни разу никто нам не сказал, что с нами не хотят иметь дел, потому что мы крымчане. Шутили, что вот, мол, мы сепаратисты, но именно шутили. Я к такому с юмором отношусь. Это были добрые шутки. Ни разу не встречал такого отношения, когда говорят “ты из Крыма – ты другой”. Люди понимают, что раз я приехал с оккупированной территории на материковую Украину, значит моя позиция проукраинская. Люди понимают, что человек, который выехал из Крыма, имеет характер, имеет свою идею и то, что человек, который решился на такой шаг, как переезд, заслуживает уважения. Потому что Украина – это осознанный выбор.

Еще одно общепринятое мнение, что в Крыму все были настроены очень пророссийски. Это – правда?

Нет. Вот сразу говорю – нет. Вот в моем кругу общения большинство ребят, которые остались в Крыму, они – проукраинские.

Как им там живется?

Исходя из политической ситуации, или из экономической?

Для начала – исходя из общечеловеческой.

Я даже по своим наблюдениям заметил, что когда приезжал в Крым уже после оккупации, каждый раз при пересечении блокпостов чувствовал какую-то общую депрессию. Это не метафора. Это – реальная атмосфера, которая, к сожалению, сейчас есть в Крыму.

Что еще больше вызывает сожаление: последний раз, когда я приезжал туда, это было в 2016 году, я не почувствовал никакой разницы. Вот это больше всего удивило. До этого, каждый раз въезжая в Крым, я чувствовал, что на меня начинает давить. Когда приезжал обратно в Украину, выдыхал, с мыслью: “Фух! Хорошо! Наконец-то я дома!”. В последний раз я приехал в Киев и не почувствовал никакой разницы. Не потому что в Крыму стало лучше. Боюсь, что мы уже в какой-то момент пересекли некую черту в Украине, когда у людей началась апатия и что-то пошло не так.

А если говорить сугубо про экономическую точку зрения?

Моя теща, например, в Крыму работает на две ставки в Доме культуры аккомпаниатором и костюмером. Общая зарплата у нее – около 15 тысяч рублей, это – около 8-9 тысяч гривен. И этого катастрофически не хватает. Единственные, кто там хорошо живет – это военные. Им хорошо платят. У них хорошие перспективы. Россия знает, куда и во что вкладывать.

Из всех этих событий я еще понял, что, в основном, пророссийскую позицию имели те, кто был жадным. Те, кто хотел больше денег, ждал, что Россия сделает их богаче. Вот, по закону подлости, они сидят кто где, без всех обещанных им благ. Жадность их погубила.

Крымское побережье всегда жило за счет туристов. В Симферополе это тоже было так?

Да. Когда я был студентом – работал официантом. Каждое лето мы постоянно работали, пока все отдыхали. Мы зарабатывали хорошие деньги, чтобы потом можно было прожить на них всю зиму. Как раз первый сезон, когда приближалась оккупация, все понимали, что туристического сезона не будет.И это было очень страшно. Потому что мы всегда зарабатывали и жили за счет туристической отрасли, а тут зарабатывать стало негде.

Плюс, кроме того, тот контингент, который приезжает в Крым, изменился. Раньше в основном приезжали украинцы. Россияне ведут себя откровенно по-хамски, они никогда не оставляют чаевых, они никогда не благодарят. Особенно – москвичи. Вот к москвичам в Крыму всегда относились плохо. Когда приезжал москвич, мы всегда говорили, что это – москаль.

Что для тебя было самым сложным в твоем решении уехать?

Все-таки, я всю жизнь прожил в Крыму. Это – мой дом и моя родина. Самым сложным было сделать шаг в поезд. Нас пришли провожать друзья, мама, брат. Мы с сумками загрузились в поезд, начали отъезжать, мы с женой стояли, смотрели в окно… Вот в этот момент было сложнее всего. Мы ехали и реально плакали.

Было понимание, что вы уезжаете надолго?

Да. Было. Сейчас я уже понимаю весь масштаб того, что случилось. Тогда – не понимал. Просто было безумно страшно от того, что мы едем в неизвестность. Сейчас понимаю, насколько глобальным было это решение. Я остался крымчанином. Но уже – только наполовину.

Чем отличаются крымчане и остальные украинцы?

Разный взгляд на некоторые вещи. Как минимум – на политику. Как ни крути, крымчанам всегда навязывалась пророссийская точка зрения. Видимо, то, что произошло – было запланировано давно и потихоньку вливалось в людей через СМИ. Через какие-то флаера на улицах, через телевидение.

Была такая партия “Русское единство”, которая спокойно занималась агитацией за Россию еще при Украине. Сейчас меня очень удивляет, что тогда этого никто не пресек. Почему-то СБУ не обратила на это внимание, хотя листовки были развешаны по всем столбам и по всем дворам. Было множество русских домов культуры. То есть прививались какие-то пророссийские взгляд и культура, на телевидении выступали политики, которые были откровенными сепаратистами. То есть, эта платформа подготавливалась сильно заранее. Но это уже сейчас, спустя несколько лет, я понимаю, что это был хорошо продуманный план и исполнен он – блестяще.

При этом в Крыму многие смогли остаться украинцами с абсолютно проукраинскими взглядами?

Да.

Как? Вот, например, у тебя как это получилось?

У меня мама всегда была человеком совести. Она меня учила, что предательство – это плохо. Что плохо врать. Плохо воровать. Вот учила таким элементарным вещам. И у меня сформировалось такое мировоззрение, что нужно иметь свою позицию, что мое слово должно быть твердым, что никогда нельзя предавать. Я понял, что для меня на тот момент остаться в оккупированном Крыму – это было бы предательством по отношению к Украине.

Оно звучит, наверное, пафосно. Но у меня были тогда подростковые бунтарские ощущения. Думал, что перееду – все измениться, я смогу все поменять.

Из твоих одногруппников многие уехали на материковую Украину?

Нет. Фактически, только мы с женой. До этого уехал еще один мой друг, он сейчас играет в киевском театре, снимался в “Киборгах” Сейтаблаева, у него сейчас тоже все хорошо. Что удивительно – у всех, кто уехал из Крыма, все сложилось хорошо. У тех ребят, кто остался, все не так хорошо: они работают в дворцах культуры, официантами, заправщиками на АЗС. За те деньги, которых катастрофически не хватает на жизнь.

Я как-то решил сравнить, взял тот список продуктов, который покупаю в Киеве, пошел в магазин в Симферополе, купил все по списку. Все это получилось ровно в два раза дороже. Я приехал в Крым со своей, по меркам Киева, неплохой заплатой, и почувствовал себя очень бедным. Как бы я не желал зла России с ее властью, я бы действительно хотел, чтобы цены в Крыму немножко упали, и крымчанам стало легче жить. Да, то, что с ними происходит сейчас – это справедливо. Но не все, кто остались в Крыму – плохие люди.

У тебя в Крыму много друзей осталось?

Все. Мы до сих общаемся. Но сложно дружить, когда ты находишься за сотни километров от друга. Все мои друзья остались там, многие хотели выехать на материковую Украину, но так и не уехали. Но в Россию тоже никто не уезжает, что интересно. Видимо, продолжают для себя чего-то ждать. Или уже ничего не ждут. Там действительно много депрессивных настроений. А еще заметил, что когда спрашиваю у друзей, что у них хорошего произошло, они почему-то начинают нервно смеяться.

Вот тебе еще неоднозначная история. Один мой друг, на момент оккупации, служил в армии. Они держали оборону военной части в Симферополе. Месяц из этой части не выходили. Я ходил и через забор ему перекидывал продукты и сигареты. Потом им был отдан приказ сдать часть. Русских солдат пустили и с личным составом начали работать психологи. Военным говорили: “Вы или передислоцируетесь в Одессу со своей военной частью, либо вы остаетесь тут и подписываете контракт. Другого выбора у вас нет”.

И это объясняли психологи?

Да. При этом людям вроде бы ненавязчиво говорили: “Ты, конечно, можешь уехать. Но у тебя тут дом, семья, все друзья. А в Украине ты останешься ни с чем, когда у тебя закончится контракт. Подумай, стоит ли оно того”. Мой друг, по глупости, будучи еще, по сути, подростком, подписал с ними контракт и остался в российской армии. Через год контракт закончился. Он ушел из армии. И сейчас, при всей своей проукраинской позиции, он не может уехать. Он невъездной в Украину, он в базе “Миротворца”. И как только он приедет в подконтрольную Украине территорию, его, скорее всего, посадят.

С твоей личной точки зрения, в чем заключается главная проблема Украины по отношению к переселенцам из Крыма?

Если отбросить эмоции, то самое страшное и сложное – это бюрократия. Элементарно, чтобы оформить карточку в банке, мне нужно иметь справку о том, что я крымчанин. Чтобы обратиться за помощью в больницу – мне нужно иметь эту справку. Абсолютно для любого моего телодвижения нужно иметь справку. Иногда это доходит до абсурда. Было много ситуаций, когда ты обращаешься за государственной услугой, а от бюрократов слышишь: “Ты крымчанин? Мы тебя обслуживать не будем”.

Например?

Один раз, когда мне заблокировали кредитную карту, я пришел в отделение “Приватбанка”, чтобы выяснить, почему. Мне сказали: “Ну, вы же из Крыма”. Показал им свой украинский паспорт. Мне ответили, что ничем помочь не могут, потому что Крым – не Украина. Мы потом сделали про это сюжет. Пришли в это отделение с камерами, был скандал, нашу съемочную группу оттуда вытолкнули с охраной. Вот в таких вещах проявляется отношение к переселенцам.

Таких ситуаций – огромное количество. У меня эта справка есть, я с ней хожу везде, но толк от нее не всегда есть. Вроде бы президент говорит, что крымчане – украинцы, а на деле, при общении с чиновниками, все получается совсем не так. Они все время намекают, что если ты из Крыма – ты не такой как все, ты особенный, относиться к тебе надо иначе. В конце концов, просто начинаешь себя чувствовать человеком с какими-то отклонениями в развитии.

Но на уровне личного общения с людьми, не с госслужащими, а именно с людьми, ты такое особенно отношение не чувствовал?

Не чувствовал. Ни разу. Была ситуация, когда я пришел в больницу с температурой, зашел в кабинет к врачу. Врач спросила, где я прописан, услышав, что в Крыму – она сказала, что обслуживать меня не будет, потому что я обратился не по месту прописки. Я не понял, объяснял, что мне плохо и мне нужна помощь. Врач попросила выйти из кабинета и не мешать работать. Тогда в больнице мне в обслуживании отказали. Закончилось все тем, что я в аптеке попросил дать мне какое-то лекарство и пошел домой.

Такие ситуации еще повторялись?

Я после этого принципиально не обращаюсь к государственным врачам. Но. Когда моей жене было плохо, несколько раз мы вызывали ей скорую, и все было хорошо: приезжали врачи и помогали. Никто не спрашивал, откуда мы и какие у нас есть документы. Думаю, в этом вопросе все очень индивидуально. В одном банке тебя спокойно обслуживают, в другом – говорят тебе, что ты не украинец, и делать тебе тут нечего.

С высоты твоего опыта, всего пережитого и всего того, что было за последние годы, не жалеешь, что ты уехал из Крыма?

Нет. Абсолютно не жалею. Не с точки зрения политической позиции даже, а просто с точки зрения моего личного везения. Все происходит именно так, как должно происходить.

Единственное, о чем я жалею, это о том, что когда умерла мама, я не был с ней рядом. Она была в Крыму. Я был в Киеве. И, кстати, в смерти мамы я виню бюрократов в Крыму.

Почему?

Она пришла в больницу, когда ей стало плохо. Ее осмотрели. Там сейчас работает страховая система медицины: услуги предоставляются ровно те, которые покрывает твоя страховка. Как только она заканчивается – тебе говорят, что больше ничем не могут помочь. С мамой ситуация заключалось в том, что ее положили, прокапали препараты, которые покрывала страховка, а когда деньги закончились – ее, не долечив, отправили домой. Через несколько дней ей опять стало плохо. Собрался консилиум врачей. Пока они думали, что с ней делать – в организме начались необратимые процессы. И все. Она умерла. Цирроз печени.

На самом деле это в некотором смысле смешно, потому, что мама никогда в жизни не пила. Это такая несправедливость! Если бы врачи были более добросовестными, если бы они не были так забюрократизированы – все могло бы быть иначе.

О чем не часто говорят на тему Крыма, хотя стоило бы?

То, что случилось с Крымом, сама оккупация – это именно то, что должно было произойти. Те, кто поддерживал Украину, оттуда почти все уехали. Крымские татары оттуда уехали почти все. Те, кто не выехал, из тех же крымских татар, либо пропадают, либо их сажают в тюрьму, либо с ними происходят какие-то загадочные вещи и их просто находят где-то в лесополосе. К моим знакомым сотрудники ФСБ приходят с обысками из-за их политической позиции, из-за того, что кто-то из них состоял в Меджлисе. Там эту организацию объявили террористической и всех, кто был к ней причастен, начали обыскивать. Причем это же крымские татары – у них огромные семьи, у каждого – куча родственников. И в этом заключается весь абсурд ситуации. По абсолютно надуманной причине там могут прийти к каждому.

ФСБ могли прийти за мной, просто потому, что у меня куча друзей – крымских татар, которые остались там и имеют проукраинскую позицию. В российской системе, по моим наблюдениям, по тому, что я видел, пока жил там после оккупации, все очень хитро продумано в плане оказания силового влияния. У них спецслужбы работают очень хорошо. По Оруэллу просто.

Похоже?

Очень. Я как раз недавно прочел “1984”, и вот сегодняшний Крым очень напоминает эту книгу. Ты не того мнения, которое принято? Пойдем, мы с тобой поговорим. У тебя не такой взгляд? Давай, мы за тобой последим. Все построено на абсурде. Когда я там был последний раз, включил телевизор и просто ошалел.

Почему?

Потому что я полчаса послушал и сам начал сомневаться, а все ли я правильно делаю, точно ли сделал правильный выбор, может у меня позиция все же какая-то не такая? Потом побил себя по щекам, пришел в себя и выдохнул. На самом деле, там очень много средств вкладывается в пропаганду. В те каналы, которые до оккупации были региональными и работали на очень слабом уровне, сейчас вложили очень большие деньги. У них отличная аппаратура, хорошие студии, отличные камеры и ведущие, которые качественно работают, видно, что им хорошо платят. Поэтому их пропаганда результативна – в нее много вкладывают.

Я был в Крыму везде и да, везде, где работает телевидение – пророссийских взглядов очень много. Люди настаивают, что Путин молодец, даже если живут на грани нищеты. Они верят в светлое будущее, верят, что с крымским мостом – жизнь наладится, что через пару лет снимут санкции – и все будет хорошо. На деле там нет ни нормальных банков, ни нормальных фирм, ничего. Но люди живут в этом своем изолированном мирке и им это нравится. Поэтому я считаю, что они это заслужили.

А ты сам веришь в будущее Крыма?

При нынешних властях – нет. Я понимаю, что Россия Крым не отдаст. Если начнутся какие-то активные военные действия – Крым будет, в лучшем случае, блокпостом. Помнишь фразу “Денег нет, но вы держитесь”? Вот в этом – все правительство России и его отношение к Крыму. На людей им плевать. Даже тот наш ректор, который нас всех так агитировал за Россию, так способствовал оккупации и так старательно красил все триколорами – он сидит. Его посадили за махинации с деньгами студентов. Сейчас он больше не депутат и не ректор – он обычный зек. Скорее всего, сидящий даже не в Крыму.

Еще иногда удивлюсь, как вообще жизнь поворачивается. Мы с Сашей Кольченко жили в одном районе, через дом буквально, у нас были общие знакомые. Я никогда не мог подумать, что вот так все обернется, его посадят за его позицию. Я спокойно мог оказаться на его месте. Просто из-за списка моих друзей. Любой из моих друзей мог оказаться на его месте. Просто так смотрю на все это и понимаю, насколько мне повезло.

Фото: Эдуард Крижановский