Лилия родилась в Бишкеке, выросла в Донецке, но вынужденно живет сейчас в Подмосковье. У нее есть вышиванки, в которых она ходит по дому, маленький позолоченный кулон-трезубец на груди, коралловые бусы и веночек – все, чтобы быть похожей на настоящую украинку. На руке как дань моде набита тату в виде цветочка – по словам девушки, она помогает ей верить, что когда-нибудь «все буде добре».

Когда ты говоришь, что «все буде добре», то просто пробуешь себя убедить в этом или цитируешь песню «Океана Эльзы»?

И то, и другое. Святослав Вакарчук – мой любимый исполнитель, его песни почти все время играют у меня в наушниках. Особенно часто слушала его в Донецке в 2014-м – это помогало мне окончательно не пасть духом. Мне было очень страшно тогда, сейчас я очень скучаю по дому, но жить в «ДНР» не хочу тоже.

А как ты вообще оказалась в России, невзирая на свой патриотизм? Почему не переехала в другой украинский город?

Некоторое время мы с мужем жили в Мариуполе – летом 2014-го. Но ему ради переезда туда пришлось бросить работу, профессия архитектора в портовом городе оказалась невостребованная, моей зарплаты нам не хватало сразу на двоих да ее еще и норовили задерживать. Пришлось скрепя сердце поехать к родителям и жить с ними. Нам обоим тяжело далось это решение.

Родители уехали из Донецка раньше вас и нашли там работу?

Нет, все гораздо сложнее. Я, мой муж и моя бабушка – граждане Украины, а папа и мама – российские граждане. Родились они оба в Макеевке, но потом при совке получили распределение в Бишкек, где и родилась я. После распада СССР нам пришлось уехать оттуда, хотя мне там очень нравилось в детстве. Плов для меня – это до сих пор самое любимое блюдо, которое я готовлю лучше всех моих знакомых. Ведь я же не понаслышке знаю, каким именно он должен быть!

Были как раз лихие 1990-е, родители решили, что в Москве у них будет больше шансов заработать, и отправились туда. Меня и брата отдали на воспитание сначала бабушке с дедушкой, а потом в старших классах отвезли в Донецк к дяде и тете, потому что там школа лучше. Позаботились так о нашем будущем. Паспорта мы получили украинские, образование – тоже, чувствовали себя всегда гражданами Украины.

Папа с мамой хорошо зарабатывали, получили российское гражданство, купили себе жилье. Мне предлагали учиться в Москве, но я привыкла жить в Донецке. Они не стали спорить, купили мне квартиру в Калининском районе возле ДС «Дружба». Это не самый центр города, но тоже очень хороший район. Постороннему человеку сложно понять, но я по родителям не скучала – я же почти с садика привыкла, что живу не с ними. То есть родители были такие родственники, которые появлялись только в отпуске или по большим праздникам.

Дядя с тетей и бабушка в результате были нам более близкими людьми, а родители просто нас хорошо финансово обеспечивали. Конечно, у нас не было классически нормального детства, но зато мы быстро стали более-менее самостоятельными, научились сами себе все готовить и ухаживать за вещами. В двадцать лет я уже жила сама в своей квартире, а потом – с будущим мужем еще до официального брака. Мы с ним оба работали, отложили деньги и купили машину. Мечтали, как будем везде ездить на ней путешествовать по Украине. И тут настал 2014-й год…

Как ты отнеслась к Евромайдану?

У нас на работе многие смеялись с него и говорили, что все это несерьезно. Типа повозмущаются люди, побегают в касках или кастрюльках на головах и вернутся к своим обычным делам. Потом очень испугались, когда на Майдане неизвестно кто начал убивать митингующих. Многим их было жаль, несмотря на разные политические убеждение. Все равно казалось, что надо решать такие вопросы мирно. Я изначально была за подписание ассоциации с Евросоюзом, потому что всегда считала Украину именно Европой.

Несмотря на то, что твои родители жили в России, и это могло бы осложнить поездки к ним?

Вряд ли бы могли появиться какие-то сложности. Ездила я к ним очень редко. Да и они могли же прислать что-то вроде приглашения для родственника или гостевую визу какую-то. Или приезжали бы к нам. Перед войной мы с мужем успели сравнить отдых в нашем, еще неоккупированном Крыму и в их хваленом Сочи. Папа с мамой как инженеры от своей московской фирмы работали там во время строительства олимпийской деревни. Еще говорили нам, что все настолько крадут, что вряд ли все эти постройки простоят долго. Нас пригласили, потому что хотели, чтоб мы увидели известный курорт и потратились только на дорогу. У них была хорошая служебная квартира с бытовой техникой, они там долго жили.

Нам не понравилось, что все в Сочи оказалось дорого, море грязнее, чем в Крыму. Пошли с мужем как новобрачные сфотографироваться в Беседке влюбленных в Ботаническом саду, и были неприятно шокированы, сколько в ней оказалось мусора, бутылок и в туалет даже кто-то сходил. В Крыму Никитский ботанический сад был гораздо ухоженнее, и никто ничего такого себе там не мог позволить. Еще тогда мы поняли, что такое Россия и точно домой ее к себе не звали.

Как вы отнеслись к митингам в Донецке?

Мы посещали все проукраинские митинги, кроме самого последнего, на котором была массовая бойня. Брали с собой флажки, пели вместе со всеми другими патриотами гимн, народные украинские песни. И вот как раз, когда шли с предпоследнего, то нас сильно напугали – окружила группа парней спортивного вида, отобрали флажки и сломали у нас на глазах. Милиция стояла неподалеку и только посмеялась, но потом сказали что-то вроде: «Ребята, да отпустите их, они безобидные». Мне было и страшно, и чувствовала себя очень униженной, потому что ничего не могла поделать.

Еще брали участие в уборке территории на набережной Кальмиуса, которую тоже организовали патриоты. Помню, как нарисовали на стволах деревьев желто-голубые пояски краской – получилось очень красиво. Потом кто-то поверх них нарисовал цвета флага «ДНР», красная краска у них потекла, и выглядело очень зловеще – будто по дереву стекали капли крови.

Я повязала себе на сумку синюю и желтую ленточку и ногти тоже красила в желто-голубой. Помню, как некоторые бабушки очень злобно косились на них в транспорте. Одна особо агрессивная пенсионерка пробовала сделать замечание по поводу моего маникюра, так я сжала руку в кулак и так на нее посмотрела, что она сама заткнулась.

Боевые действия в городе вам довелось застать?

Да, мы с мужем были дома во время пожара во Дворце Спорта «Дружба». Слышали несколько раз, как кто-то бегал и стрелял. Помню, как выкатили большое кресло в коридор, потому что там нет окон, и всю ночь просидели в обнимку, слушая выстрелы. Утром пошли, как всегда, на работу. Никто ведь не знал, какие права он имеет в случае боевых действий в городе, а начальство внимательно следило, чтоб «никто не прогуливал». Переводить фирму в другой город им очень не хотелось – жадничали откровенно.

26 мая, когда начались бои за Донецкий аэропорт, я была на работе. По расстоянию наш офис находился приблизительно на одинаковом расстоянии и от ж/д вокзала и ДАПа. Мы как раз поели и пили чай, и тут услышали жуткий грохот. Испугались, а потом побежали посмотреть в окно, что случилось, но ничего не увидели. Парой дней раньше похожий шум был, когда над городом летала пара истребителей. Мы знали, что они просто выпускали тепловые ловушки, чтоб в них не попали с земли, и разведывали обстановку. Одна из коллег, помню, тогда была просто в истерике и просила нас не подходить к окнам и не высовываться. Она боялась, что летчики примут нас за террористов и застрелят. Она еще повторяла такую абсурдную фразу: «Нет, я не хочу остаться одна в комнате с трупами».

Так вот, когда грохот не прекратился, а в небе ничего так и не увидели, то стали искать информацию в соцсетях и местных газетах. Так мы узнали, что там начались настоящие бои. До того штурмовали воинскую часть недалеко от нас, но это было еще как-то несерьезно. Шуму было много, потому что военные решили утилизировать боеприпасы, чтоб они не достались «колорадам», и заодно отпугнуть их. Совсем недалеко стояла милиция, зеваки и просто наблюдали за всей этой картиной.

Вы с мужем – патриоты, а как отнеслись ваши родители к происходящему?

Мама с папой часто звонили по скайпу и говорили, чтоб мы немедленно ехали к ним. Они смотрели сюжеты на российских каналах о том, что убивают русскоговорящих, страшилки про «Правый сектор» и принимали все за чистую монету. Много раз пришлось им повторить, что на площади Ленина убили 13 марта 2014-го украинского патриота Диму Чернявского, а вовсе не «русскомировца», как им по «Лайфу» рассказывали.

Бабушка изначально была проукраински настроена, но после переезда в Россию и регулярного просмотра новостей по телевизору неожиданно тоже «обрусела». Наверно, там точно используют особые технологии – ведь до переезда туда она видела все своими глазами и понимала. Еще дома я как-то попробовала посмотреть передачи на телеканале «ДНР», который появился вместо захваченного 27-го канала. Поразило, что картинка вся была какая-то в основном серо-черно-коричневая, много говорилось о смерти и в итоге сама начинаешь себя чувствовать угнетенно и агрессивно одновременно. Больше я с такими «культурными мероприятиями» не экспериментировала.

Родители при переезде встретили нас, конечно, тепло. Только стоило нам заикнуться, что мы – патриоты, как мама выдала: «Не будь вы нашими детьми, я б вас задушила своими руками за то, что вы стали фашистами». Нас это обидело до слез, хотя понимали, что все дело в их умело поставленной пропаганде. Но больно, когда близкие люди верят не твоим словам, а телевизору. Помню, что мы ушли в другую комнату, заперлись и совещались, как лучше поступить – вернуться обратно в Донецк сразу же или попробовать наладить нормальное общение. В итоге остались, потому что жизнь в Мариуполе в арендованном жилье и без работы или жизнь в Донецке казались еще мрачнее, чем близкие, но непонимающие люди. Стараемся с ними не говорить об этом, а они предпочли верить, что нас «зазомбировала украинская пропаганда». Хотя куда ей по умению влиять на людей до российской!

Как сложилась ваша жизнь на новом месте?

Хочется, чтоб оно не стало для нас постоянным. Муж нашел себе работу, оформив все разрешения, а я стала работать удаленно. Многие его коллеги и их жены, в принципе, нормальные миролюбивые люди, но дружба с ними особо не сложилась. Все-таки русские оказались какими-то скучноватыми, без особого круга интересов. А часть населения, особенно «телевизоропоклонники», действительно люто ненавидит украинцев.

Стояла как-то на почте, а впереди меня пожилая женщина говорила, что так ненавидит «укропов», что готова сама их убивать. Стало и жутковато, и смешно – ведь я стояла прямо рядом с ней, на груди был стилизованный трезубец, я – украинка, а она не замечала, что враг подобрался так близко. Но больше всего хотелось бы оказаться от них подальше навсегда…

Иллюстративное фото: Mario Azzi on Unsplash

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook