Особенностью менталитета украинцев часто называют желание и умение хорошо обустроить свой дом и все вокруг него. Тот самый «садок вишневий коло хати». До войны я жила в можно сказать образцово-показательном многоквартирном доме в Донецке, который стал таким благодаря его председателю.

Наверно, как у многих людей на Донбассе, в ее жилах текла смешанная кровь сразу нескольких национальностей, но хозяйственностью и предприимчивостью она отличалась явно не русской. Ольга Филипповна (в целях безопасности имя изменено – ред.) точно знала: хочешь жить в хорошо отремонтированном доме – не надейся на государство, чиновников, а сделай это сам. И она делала: распределяла обязанности между жильцами, искала специалистов по ремонту, разыскивала стройматериалы и организовывала закупки по выгодным ценам, собирала деньги, следила за работами.

В результате у нашего дома были безукоризненно заделанные швы между панелями, непротекающая крыша, сухой подвал, клумбы и газоны. Верхом наших достижений стало то, что трубы, по которым к дому поступала холодная и горячая вода, были раскопаны вплоть до территории соседних многоэтажек и заменены новыми. Именно из наших контейнеров особо регулярно увозили мусор (соответствующие службы уже знали, что с нашей «домоправительницей» шутки плохи – она доберется с претензиями до любого начальства), милицейский патруль знал, что он должен ночью несколько раз обойти вокруг нашего дома.

А она мечтала о еще большем: подъездах, как в Европе. Чтоб на лестницах лежали дорожки, на площадках между этажами – цветочки, а на окнах – занавески. Трезво смотрящие на жизнь соседи пояснили Ольге Филипповне, что до Европы в доме доросли не все. В каждом из подъездов обязательно найдется парочка таких, которые запачкают коврики или украдут шторки. И призвали ее пока ограничиться тем, что в подъездах чисто и двери запираются.

…А вскоре в город стал сначала прокрадываться, а потом уже нагло располагаться в нем «русский мир». Ольге Филипповне он как-то сразу не понравился, потому что его характерной приметой являлись валяющиеся на лавках или газонах грязные вонючие мужчины с колорадскими ленточками. Управдомовское нутро ей безошибочно подсказывало, что подобные элементы явно помешают ее дому «стремиться в Европу». На всякий случай она собрала жильцов и попросила воздерживаться от противоправных действий.

Когда неподалеку от дома появилась «адская машина», из которой почти каждую ночь палили по аэропорту, Ольга Филипповна распорядилась готовить «убежище». Осмотрев подвал, она обнаружила в одной из его частей настоящую хорошую вентиляцию и распорядилась там тщательно прибраться и принести стулья и запас воды. С нее смеялись, когда она говорила об «ответке» и «артобстреле». А позднее жильцы долгие часы проводили там, с печалью признав ее правоту.

Да, она никогда не ходила в вышиванке, разговаривала на русском языке. Но когда в городе появилась «новая власть», она запомнила, кто из жильцов ей симпатизирует. И потом обошла всех проукраинских и предупредила, в чьем присутствии нужно быть очень осторожными в выражениях.

А в доме жить было страшно и без того – он находился в районе аэропорта. Поблизости случались попадания в постройки или разрывы снарядов на улице. Одного из жильцов, одинокого разведенного мужчину, убило по пути на работу. «Новая власть» позвала Ольгу Филипповну его опознать. Она-то его узнала, хотя тело было обожжено и изранено. Но представила, что «эти» будут ходить в ее образцово-показательный дом, копаться в вещах покойного или еще хуже – поселят там кого-то из «своих» и он будет все время подслушивать да подглядывать. Быстро все сообразив, управдом сказала, что такого человека среди ее жильцов не было.

Тем временем «днровцы» старались взять аэропорт любой ценой, обстреливая его отовсюду, обустраивая свои базы во дворах школ и детских садиков. Даже если вы оставались совершенно целы, это не значит, что ваше здоровье не страдало. Один из мужчин, довольно долго и вроде без паники переносивший обстрелы, холодной зимней ночью не выдержал. В очередной раз услышав звуки взрывов, он босой, в одних трусах выбежал на улицу и стал бегать вокруг дома, стучать в двери подъездов.

Ольга Филипповна испугалась, но нашла в себе силы одеться, открыть дверь и выйти. Обезумевшего и замерзшего мужчину она втащила в дом и позвала знакомого врача. Только это не слишком помогло: он не успел сильно простудиться, но его измученные нервы и сердце не выдержали. Он умер через месяц.

После него слегли с сердечными болезнями еще пара женщин возрасте. И умерли. Мне говорили, что многие жильцы из тех, что безвыездно провели осень-зиму 2014-2015-го дома, напоминали серые тени. Будто звуки взрывов совсем рядом или их ожидание, когда они затихали, надолго заставили кровь застыть в их жилах.

Серую тень не напоминала только Ольга Филипповна. Она обходила подъезды, проверяла, все ли везде надежно заперто. Ведь много людей уехало, и она чувствовала себя ответственной за сохранность их квартир. Если ей казалось, что безопасней спуститься в подвал, то она тащила туда и глухую соседку. Та не слышала никаких «плохих» звуков и могла совершенно спокойно смотреть телевизор вне зависимости от ситуации.

…Когда я вспоминаю о доме, где прожила большую часть своей жизни, то вспоминаю и о ней. О ее несомненной деспотичности, но в то же время преданности дому и соседям. Ее организаторских талантах и желании «жить, как в Европе». Мне кажется, что она это заслужила…

Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов. Мнение редакции может отличаться от авторского.

Читайте «Черноморку» в Telegram и Facebook